Судебный процесс над декабристами как расплата за мечту о конституции. Часть 5
В июне 1826 года в Российской империи начался суд над декабристами, затронувший судьбы сотен людей — от рядовых участников до лидеров движения − и в итоге ставший символическим актом, определившим дальнейший путь развития страны. О том, за что и как судили членов Северного и Южного тайных обществ, планировавших свергнуть самодержавие и принять конституцию, мы расскажем в серии статей. Сегодня рассмотрим правовую основу приговора участникам декабрьского мятежа.
Уже говорилось, что в ходе шестого заседания Верховного уголовного суда была сформирована Разрядная комиссия, которая разработала категории виновности подследственных, на основе материалов, полученных от Следственной комиссии.
Итогом работы комиссии стал доклад, составленный Михаилом Сперанским, в котором были изложены юридические основания для будущего вердикта. Фундаментом для формирования «разрядов» послужила классификация «основных типов преступлений» (замысел цареубийства, причастность к заговору, действия во время вооруженных выступлений) и всех их возможных вариаций. Сперанский выделил 11 «разрядов», отражающих степень вины подсудимых.
В докладе особо подчеркивалось, что конкретное правонарушение не будет строго соответствовать определенному разряду. Это объяснялось тем, что тяжкое преступление одного типа часто сочеталось у одного лица с менее серьезными проступками других видов. Поскольку закон в таких случаях предписывал назначать наказание по наиболее тяжкому деянию, было необходимо отнести это деяние к соответствующему разряду, даже если по другим своим проступкам лицо могло бы быть отнесено к низшим разрядам.
Каждый разряд характеризовался определенным набором преступных деяний. Так, первый разряд включал наиболее тяжкие преступления, такие как непосредственное участие в заговоре с целью цареубийства, покушение на членов императорской семьи, создание тайных обществ, нацеленных на мятеж, и активное участие в восстании с кровопролитием.
Последующие разряды охватывали менее тяжкие, но все же серьезные преступления. Например, второй разряд включал согласие на участие в заговоре без личной инициативы, распространение тайных обществ и подстрекательство нижних чинов к мятежу. Третий разряд касался осведомленности о заговоре без активного участия или противодействия ему.
Низшие разряды охватывали менее значительные проступки, такие как знание о подготовке восстания без активного участия в нем или участие в мятеже по неведению его истинных целей.
Стоит отметить, что при рассмотрении дела декабристов был применен особый подход к классификации обвиняемых. Среди подсудимых выделялась группа лиц, чьи действия отличались особой жестокостью, непреклонностью и готовностью к насилию. Эту категорию планировалось рассматривать отдельно от основной системы разрядов.
Разрядная комиссия провела предварительное распределение обвиняемых по категориям, а также подготовила специальные заметки о нескольких группах среди них. Первая группа включала тех, чья вина усугублялась особым характером преступления. Ко второй относились лица, чья вина смягчалась различными обстоятельствами, подробно описанными в общем списке. Третью группу составляли те, кто не признал своей вины в инкриминируемых им преступлениях.
В каждой из этих групп были свои заметные фигуры. Например, к первой группе были отнесены князь Щепин-Ростовский, Сутгоф и Панов. Во вторую группу вошли такие известные декабристы, как Михаил Муравьев-Апостол, Никита Муравьев, Александр Бестужев и другие. Третья группа включала Николая Тургенева, Грабя-Горского, князя Шаховского и Цебрикова.
На одном из заседаний Верховного уголовного суда, часть членов, включая видных государственных деятелей того времени, таких как Балашев, граф Ливен, князья Куракины и граф Ланжерон, выступили с предложением сократить количество разрядов до трех или пяти. Однако это предложение не нашло поддержки у большинства. В итоге рекомендации Разрядной комиссии были утверждены в первоначальном виде.
Кстати, Николай I своем Манифесте от 14 декабря 1825 года сам фактически разделяет ответственность тех, кто обвиняется в восстании.
«Чего желали заблуждшіе? — Быть вѣрными данной ими присягѣ. — Всѣми средствами обольщенія они были увѣрены, что защищаютъ Престолъ и въ семъ увѣреніи не могли они внимать никакимъ другимъ убѣжденіямъ. Чего желали злоумышленники? — Священныя имена преданности, присяги, законности, самое Имя ЦЕСАРЕВИЧА и ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ КОНСТАНТИНА ПАВЛОВИЧА было токмо предлогомъ ихъ вѣроломства; они желали и искали, пользуясь мгновеніемъ, исполнить злобные замыслы, давно уже составленные, давно уже обдуманные, давно во мракѣ тайны между ими тлѣвшіеся и отъ части токмо извѣстные Правительству; испровергнуть Престолъ и Отечественные Законы, превратить порядокъ Государственный, ввести безначаліе», - написано в Манифесте.
Забегая вперед, хочу отметить, что из примерно трех тысяч солдат, участвовавших в мятеже, только 178 подверглись телесному наказанию – их прогнали сквозь строй со шпицрутенами. Примечательно, что нет свидетельств о летальных исходах в результате этой экзекуции, что позволяет предположить относительную мягкость наказания.
Император, по-видимому, придерживался мнения, что солдаты стали жертвами обмана со стороны своих командиров и были втянуты в мятеж против своей воли или без полного понимания ситуации. Вероятно, этот подход Николая I к наказанию участников восстания показывает его стремление к определенной умеренности в репрессиях и желание сохранить лояльность армии в целом. Вопрос о назначении наказаний каждой категории подсудимых расколол суд на сторонников максимально жёстких и умеренных наказаний.
Подавляющее большинство судей высказалось за применение наиболее жестокой формы смертной казни - четвертования - для подсудимых, выделенных вне основной классификации. Единственным, кто выступил против такого решения, был Н. С. Мордвинов. При обсуждении наказаний для остальных участников восстания мнения разделились еще сильнее. Большинство судей поддержало смертную казнь для первых трех разрядов обвиняемых. Некоторые же, включая князя Куракина, Сенявина, Хитрово, Маврина и Лаврова, предлагали применить высшую меру наказания вплоть до седьмого разряда. Глубина разногласий между судьями была настолько значительной, что некоторые группы предпочли изложить свои мнения не в официальных бюллетенях, а в форме отдельных коллективных записок.
Однако, по распоряжению императора председатель Верховного уголовного суда князь Лопухин инициировал смягчение приговоров. Под предлогом необходимости «соблюдения ближайшей постепенности» и уменьшения разрыва между смертной казнью и временной каторгой, были пересмотрены наказания для второго и третьего разрядов. Для второго разряда было определено наказание в виде политической смерти и пожизненной каторги, а для третьего - пожизненная каторга. Расследование дела декабристов отличалось тщательностью и стремлением к объективности. На каждого обвиняемого составлялась подробная записка, содержащая всестороннюю информацию.
Великий князь Михаил Павлович, входивший в состав следственного комитета, подчеркивал важность избегать ошибок, которые могли бы привести к наказанию невиновных. Военный министр Татищев напоминал главному делопроизводителю Боровкову о личной ответственности за судьбы подследственных.
Примечательно отношение императора Николая I к семьям арестованных. Он распорядился проверять их материальное положение и оказывать помощь нуждающимся. Так, семье Рылеева была оказана анонимная финансовая поддержка, а его дочь взята под опеку государя. Этот жест глубоко тронул Рылеева, побудив его к откровенности перед следствием.
Однако многие декабристы в ходе следствия выделялись своей стойкостью. К примеру, Якушкин и братья Бестужевы - Михаил и Николай. Они проявили исключительную твердость духа, отказываясь идти на компромиссы со следствием до самого конца.
Андрей Кирхин
*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
**Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены