Мастер китайской каллиграфии Лю Хуншэн представил свои работы в Петербурге
Напряженные пальцы, точный взмах рукой. Кисть будто танцует над листом бумаги. Мастера Лю Хуншэна не смущают ни камеры, ни любопытные взгляды журналистов. Его техника сродни балетной — за внешней легкостью и плавностью движений годы тренировок. Он увлечен каллиграфией больше сорока лет, но до сих пор не перестает находить в ней что-то новое.
«Несмотря на то, что искусство передает эмоции, сам каллиграф должен оставаться спокойным. Именно поэтому каллиграфия в Китае называется беззвучной музыкой, танцем, который не имеет облика, картиной без образа, стихотворением без слов», – отметил мастер китайской каллиграфии Лю Хуншэн.
На деле же в китайской письменности, как в математике, нет места случайностям. Сумма нескольких точек, полос и знаков складывается в сложное уравнение. Чтобы решить его, нужно знать примерно пять тысяч иероглифов — их комбинируют между собой, и так на бумаге появляются слова и целые предложения.
Считается, что иероглифы произошли от древних рисунков. Их упростили и сделали схематичными — так было легче и быстрее писать. Каждый символ несет определенный смысл. Вот, например, в древности глагол любить. Эта часть означает фигуру матери, а эта символизирует ребенка.
Петербург и Китай будто соединяют такие же выразительные штрихи и линии. В перекрестный год культуры двух стран Русский музей стал площадкой для масштабного диалога — ответная экспозиция в провинции Шаньси уже принимает первых гостей, но и планы не менее грандиозные.
«Три города китайские, где будет открыта выставка, представляющая великих русских авангардистов. Это Малевич, Кандинский, Марк Шагал и Филонов. И это то искусство, которое менее известно в Китае, хотя такие связи у Русского музея с Китаем давно», – отметила заместитель генерального директора по учету, хранению и реставрации музейных ценностей Государственного Русского музея Ольга Бабина.
Каллиграфию неспроста называют искусством совершенства — считается, иероглифы, словно зеркало, передают настроение мастера, самобытность и культуру востока. И даже тот, кто не знает китайский, может долго всматриваться в эти причудливые формы — и со временем становится ясно, что они не похожи друг на друга, у каждого своя тайна и своя история.