Живая история. Почему судьба Николая Лесунова связана с освобождением Красненского района

Рассказывая о событиях 80-летней давности, Николай Лесунов вспоминает печальные подробности:

«Врезалось мне в память отступление наших войск, как беженцы уходили. Было это в начале июля 1942 года. Шли они с Афанасьевской горы через Дуровку на Репенку – туда, к Дону. Целый поток. Я сидел на траве, а мать плакала рядышком. Глядела, как люди мучаются, бегут голодные, измождённые от дороги. Потом только отдельные моменты я из этого периода войны помню. Как мадьяр – так венгров называли – меня хворостиной избил. Четыре года мне было, но врезалось в память. В школе у нас фашисты комендатуру разместили и к сараю подвезли хворост. Я схватил палку и стал на ней скакать, будто на лошади – играл. Мадьяр выдернул у меня палку – и давай меня бить. Я вырвался и домой. А мать испугалась, говорит: «Дома сиди, не ходи никуда!»

Николай Стефанович родился и вырос в Вербном, которое входит в Готовское сельское поселение. Их село освободили одним из первых в районе.

«Мадьяры, которые стояли у нас, уже понимали, что окружены, и хотели сдаться. В ночь на старый Новый год – с 13 на 14 января – к нам в хату пришли 25 венгров. Нас, детей, на печку выселили, чтобы мы не мешались, оружие на потолок сложили. А сами соломы принесли, на полу накидали – они тогда земляными в хатах были – и легли спать. Офицер мать мою за свежей водой отправил, та пошла на родник, потому как речка замёрзла. Только зачерпнула воды, голову поднимает, а там человек. Даже закричать не успела, как он говорит ей: «Тихо, свои!» Оказалось, наши разведчики к селу подошли. Стал он её подробно спрашивать, сколько немцев и мадьяр в селе. Мать рассказала, что 110 дворов и почти в каждом по два десятка венгров, а оружие на потолке, что один часовой охраняет. Разведчик выслушал внимательно и говорит: «Про то, что меня видела, никому не говори. Иди, завтра вас освободим!»

«БелПресса»