Теория заговора: тайны и спекуляции
Слово «конспирология» или словосочетание «теория заговора» стали синонимами слов нелепица, вздор, бред, чепуха и т. п. Так они и используются, по сути дела, для придания конспирологии несерьёзности.
Объективно такого обособленного явления, как теории заговоров, не существует. Иными словами, конспирологией называют ложные представления, концепции, гипотезы о сущности тех или иных общественных явлений, причём даже не всегда в которых центральным местом является собственно заговор. Главное, чтобы было нечто тайное.
Вообще говоря, всё на свете имеет некоторую внешнюю и внутреннюю стороны, внешнюю и внутреннюю определённости. Внешняя — это то, что проявляется, составляет само явление (форма, признаки, отношения, характерные черты), а внутренняя и есть содержание вещи, ядром, основанием которой является сущность. И мы всегда наблюдаем, соприкасаемся только с внешней стороной, с явлением, а о внутреннем его содержании часто можем только догадываться. Суть науки состоит в том, чтобы проникать в сущность явлений. Наука двигает наши представления от того, как что-то проявляет себя, к тому, как оно устроено, из чего состоит и т. д.
Таким образом, наиболее ценное истинное знание всегда скрыто от умственного взора. В этом смысле истинное знание о сущности тех или иных вещей можно считать раскрытой тайной. Иногда говорят: «тайны природы», «тайны космоса», «тайны устройства Земли», «тайны прошлого» (если в этих выражениях улавливается мистическое, то проблема лишь в массовой культуре, в условных передачах на РЕН-ТВ). Учёные, следовательно, тоже своего рода конспирологи, ибо стараются проникнуть в тайны бытия. А, скажем, историки на путях исследования иногда встречаются с натуральными заговорами тех, кто стремится преподнести события прошлого в определённом свете или вовсе что-то скрыть.
Более того. Легко заметить, что вся писаная история человечества представляет собой череду конфликтов, противостояний и войн с редкими перерывами на перемирие. Естественно, что в условиях противоборства блоков, стран, наций, сословий, классов, слоёв, групп и организаций важную роль играет сокрытие своих целей, планов, замыслов и вскрытие таковых у противника. Все исторические субъекты стремились стать конспираторами, чтобы скрывать свои тайны, и конспирологами, чтобы раскрывать тайны противника. Так, между прочим, и сформировались спецслужбы: разведка, контрразведка, служба защиты гостайны и подобные. Информационно-аналитическую работу тоже можно назвать конспирологией, а разведчиков и контрразведчиков — конспирологами. И в их работе сговоров и заговоров хоть отбавляй.
Долгие столетия любая информация вне обихода крестьян, ремесленников и мещан была «зашифрованной», ибо большинство населения не владело грамотой ни чтобы её прочитать, ни чтобы понять. Эпоха всеобщей грамотности значительно повысила средний уровень конспирации в литературе и СМИ. А сформировавшаяся «массовая культура» (и индустрия развлечений как её центральное звено) по содержанию вообще представляет собой нечто вроде отводящего внимание гипноза.
Поэтому неудивительно, что те, кто сохранил пытливый ум, но не выбрал в качестве профессии раскрытие тех или иных тайн, проявляют интерес к конспирологии.
Навешивание на теорию ярлыка конспирологической не предполагает методологии, выявления характерных признаков, критики источников и вообще анализа. Это происходит исключительно через понятие общепризнанности. Если высказанные идеи противоречат общепризнанным и не нравятся человеку, значит он их отвергает со словами: «Это конспирология».
Обвинение в конспирологии без «отталкивания» от понятия общепризнанности невозможно. Ярлык конспирологии не имеет чётких отличительных признаков. Тайны и заговоры не подходят, потому что в реальной жизни полным-полно тайн, а за многими значительными историческими событиями действительно стояли заговоры. Не подходит даже мистика, потому что и в той сфере общественного сознания, которая считается общепризнанной, немало элементов мистики: от онтологии религиозных учений, какой-нибудь теории подсознательного и до «большого взрыва» и квантовой механики. Когда читаешь Эйнштейна или Хоккинга, вопросов к разумности некоторых выводов и «установленных фактов» ненамного меньше, чем при исследовании многих популярных теорий заговора. Причём конспирологи иногда используют полный спектр научных методов, от статистики до матанализа, при безупречном следовании формальной логике.
Общепризнанное — лукавое понятие, потому что общество не монолитно и общепризнанное в среде одних людей может оказаться недопустимым и конспирологическим в среде других. Например, в Европе тема Холокоста идеологически абсолютно очерчена, «институирована», подкреплена законодательно и общепризнана чуть ли не в конкретных формулировках. Все, кто хоть в чём-то сомневаются по поводу Холокоста, в Европе сразу же становятся маргиналами, их отвергает общество и уголовно преследуют государства. Тогда как в каком-нибудь Иране всё совсем по-другому… Притом ни идеология Холокоста в Европе, ни идеология отрицания и критики Холокоста в некоторых мусульманских странах не отражают объективную историческую истину по поводу государственного расизма, национализма гитлеровской Германии и судеб еврейского населения Европы.
Дело в том, что общепризнанное не про адекватность, научность представлений, идей и знаний. Общепризнанное — это то, что признаётся конкретным сообществом в данный конкретный момент времени. И оно, вообще говоря, не обязано быть правдой, истиной, научным знанием и т. п. Содержание и качество общепризнанного зависит от множества факторов, но нижний его порог обусловлен средним уровнем образованности сообщества. Чем он ниже, тем больше в сфере общепризнанного можно найти суеверий, ложных представлений, гороскопов и прочих гаданий.
Как формируется сфера общепризнанного?
Во-первых, её первоначальную основу составляет информация, которую можно назвать народной памятью. Это то, что нам рассказывают родители, то, что мы усваиваем с основами нашей национальной культуры.
Во-вторых, существенную её часть составляют знания, идеи и концепции, которые содержатся в учебных дисциплинах. Мы можем невнимательно или вовсе не читать учебники в школе, но тем не менее основные моменты, которые в них содержатся, всё равно усвоим тем или иным способом. Таким образом, официальная академическая наука, которая определяет содержание учебных дисциплин в системе образования, играет довольно важную роль в формировании сферы общепризнанного.
В-третьих, значительную часть общепризнанного составляет информация, которую тиражируют СМИ как в печатном, так и в визуальном виде, кино и другие индустрии «духовного потребления». Именно это активно обсуждается людьми, и тем самым закрепляется определённое отношение. Причём не всегда так бывает, что тиражируемые идеи становятся общепризнанными, они, наоборот, могут быть отвергнуты массами и общепризнанным станет то, что они ложны. Или они «споткнутся» о безразличие людей.
Общепризнанное не имеет чётких границ, многие представления, идеи находятся в пограничном состоянии, т. е. и не общепризнанны, но и не маргинальны. А ещё больше теорий и концепций, которые находятся вообще за пределами интересов большинства. Тогда их общепризнанность или маргинальность определяется по научной или околонаучной литературе, по словарям. Но это уже немного не то. Общепризнанное большинством должно восприниматься как банальное.
Важно понимать, что опровержение и отрицание конспирологии происходит не с научной, а с позиции общепризнанного. Наука же, как правило, не делает предметом исследования подтверждение или опровержение тех или иных конспирологических концепций. Дело в том, что наука давно перестала быть уделом энтузиастов и фанатиков, став важным институтом общества. Государства или частные доноры науки определяют направление исследований, и конспирология неприоритетна по многим причинам. Но сами учёные при этом могут, естественно, иметь мнение по поводу тех или иных теорий заговора, а нередко являются сторонниками некоторых из них.
И если объективного явления «теории заговоров» не существует, то существует и процветает рынок конспирологической литературы (и продукции в целом) и конспирология как жанр. Сложно не согласиться с одним из наиболее видных наших исследователей конспирологии А. Фурсовым, что индустрия производства конспирологической продукции от литературы и видеороликов до интервью и аналитики существует не только для зарабатывания денег на тревожных параноиках, но и для того, чтобы «дезориентировать людей, топить их в потоке информации, в котором они не способны разобраться, отвлекать внимание от реальных секретов, от тех мест, где их действительно прячут».
Более того, Фурсов утверждает, что поскольку реальные тайны существуют и власть во многом осуществляется посредством тайн («истинная власть — это, как правило, тайная власть или явная власть в ее тайных действиях»), то учёный должен уметь находить самые глубокие тайны общественной жизни на поверхности, в том числе в самой конспирологической литературе. Иными словами, самое сокровенное прячут на самом видном месте.
Действительно, занимаясь несколько лет изучением политических процессов, в том числе в истории, подметил, что внутренние механизмы, приводные ремни, пружины, мотивы, интересы и т. п. тех или иных политических сил часто проще понять по самым скучным источникам: официальным документам. «Удивительно», но внимательно прочитанные и тщательно продуманные в контексте обстановки программы, заявления, речи руководителей, утверждённые решения, декларации, планы и т. п. говорят куда больше, чем вторичные источники. Тогда как существует общепринятое мнение, что всякая «официалка» вообще никакого смыла не имеет, а «копать» нужно мемуары, интервью, какие-то разоблачающие публикации СМИ и другие вторичные источники, в том числе прислушиваться к многочисленным экспертам и специалистам.
Нет сомнений, что разоблачённые в литературе участники реальных заговоров предпочтут оплатить несколько публикаций со вздорными и мистическими заговорами по тому же предмету, чтобы дискредитировать вообще всякие разоблачения, прежде всего за счёт мистики: инопланетной, нумерологической, рептилоидной и т. п. Или утрировать разоблачение, чтобы снизить его правдоподобность.
Например, так называемая операция «Пересмешник», которая считается теорией заговора о влиянии ЦРУ через СМИ. Бесспорно, что спецслужбы США ведут системную, тотальную, глубокую работу со всеми субъектами, имеющими влияние на широкие народные массы и интеллигенцию. Вероятно, эта работа не оформлена как операция и вообще осуществляется в гораздо более изощрённых способах, чем это описывают американские конспирологи. Но чтобы снизить интерес к ней, в литературе создаётся утрированная конспирологическая карикатура.
Или другой пример: так называемый План Даллеса. Несомненно, текст «плана Даллеса» является фейком, его истоки давно найдены в художественных произведениях. Однако содержание тайной антисоветской политики США он действительно в общих чертах отражал. Т. е. «План Даллеса» не существовал, но реализовывался. Впрочем, есть и вполне реальные расшифрованные документы американской разведки, которые укладываются в дух «Плана Даллеса» (возьмите хоть «План психологического использования смерти Сталина» CIA-RDP80R01731R003300400008-8).
Вряд ли бы кто-то в 1980-е всерьёз поверил, что мероприятия «генеральной линии» КПСС были направлены на разрушение страны. Но зато ходили теории заговора о том, что Горбачёв то ли антихрист, то ли сатанист. Позже в 1990-е А. Н. Яковлев в предисловии к французской «Чёрной книге коммунизма» раскрыл западной общественности, как они с подельниками разрушали страну:
«Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработала (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и нравственным социализмом — по революционаризму вообще.
Начался новый виток разоблачения культа личности Сталина. Но не эмоциональным выкриком, как это сделал Хрущев, а с четким подтекстом: преступник не только Сталин, но и сама система преступна… Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. Уже в начале перестройки были изданы десятки ранее запрещенных книг: «Ночевала тучка золотая» Приставкина, «Белые одежды» Дудинцева, «Дети Арбата» Рыбакова и многие другие, выпущены на экран около 30 фильмов, тоже ранее запрещенных, в том числе «Покаяние» Т. Абуладзе. Появилась свободная печать… была резко ужесточена антисталинская дискуссия… Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика — механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма — сработала… Лично я считаю, что завершение 70-летней гражданской войны в России, развязанной Лениным и унесшей десятки миллионов жизней наших соотечественников, — главная заслуга команды Горбачева перед историей, основной итог перестройки. Холодная война тоже была завершена».
Что это, если не заговор в высших эшелонах власти?
Можно посчитать, что Яковлев задним числом приписывает себе «заслуги» в разрушении СССР перед западной публикой, чтобы его зауважали и похвалили. Однако внимательный анализ действий, решений, выступлений Яковлева в тот период показывает скорее то, что у его бравады были основания. Так что его неожиданная искренность обусловлена обиженностью, что его не признали главным Геростратом современности.
Широкой общественности мало известно о теориях заговора, которые оказались правдой. И самое главное, что информация эта вполне доступна и находится на поверхности. Американские власти не стесняются и расшифровывают документы разведки и контрразведки (и это всего лишь заговоры спецслужб одной из стран, а сколько их вообще, в политике, экономике, культуре?). Их это не пугает. Их не пугают особо даже разоблачения Сноудена и Ассанжа.
Поскольку «линия разграничения» конспирологии и неконспирологии пролегает по общепризнанному, постольку даже подтверждающие факты и вскрывшиеся истины теряются где-то на задворках общественного интереса. Главное для заговорщиков — эффективно тиражировать «повесточку», чтобы контролировать основные направления информации, которая составит сферу общепризнанного, а также контролировать образование и науку.
Любая теория должна рассматриваться исключительно с точки зрения её адекватности объективной реальности. Но при этом оценить ту или иную теорию таким образом без понимания как основ устройства общества, так и контекста конкретного предмета, в рамках которого она существует, невозможно. Непросто разобраться даже в самой простой теории заговора.
Анатолий Широкобородов,
Источник