«Авиация — одна большая постель». Стюардесса рассказала правду о полетах. Почему её не ждут дома?
В 2010 году Алёна была обычной молодой женщиной с дипломом экономиста, листавшей объявления о работе в газетах и на сайтах. Она не мечтала о небе, не хотела быть «девочкой в пучке на каблуках». Но когда случайно наткнулась на кастинг в авиакомпанию — решила попробовать.
«Я пришла в рваных джинсах, с неухоженными волосами, а там — девчонки, как из журнала Vogue», — смеётся она сейчас.
Ожидала отказа. Получила звонок через неделю:
«Вы приняты».
Первым испытанием стала врачебно-лётная комиссия. Алёна бегала по утрам, не знала больниц — и прошла всё без проблем: давление в норме, сердце чистое, зрение — идеальное.
«Думала, полетаю год, найду что-то солидное», — вспоминает она.
Но первый рейс — Красноярск–Новосибирск — перевернул всё. Когда самолёт оторвался от земли, и земля исчезла под крыльями, она впервые почувствовала: это — дом. В синей форме, с подносом в руках, разнося чай и улыбаясь, она поняла: больше ничего не нужно.
«Это как домой прийти», — говорит она, и в глазах — не фальшь, а искреннее удивление перед тем, как такая простая вещь, как служба в самолёте, может стать смыслом жизни.
Четыре месяца без выходных: как становятся бортпроводниками
Обучение — четыре месяца без выходных, с 7 утра до полуночи. Не просто «как подать кофе». Это — выживание. Учили открывать люки Boeing 737, тушить пожар в салоне, накладывать жгут, делать искусственное дыхание.
«Я могу принять роды или реанимировать человека», — говорит Алёна, как будто это естественное продолжение её обязанностей.
На тренажёрах отрабатывали эвакуацию: 90 секунд — 150 пассажиров. С завязанными глазами искали аптечку в макете самолёта — нашла за минуту.
«После этого понимаешь: ты не просто с подносом», — добавляет она.
Самый страшный момент? Первый взлёт. Сердце ухнуло, как будто его вырвали из груди. Сейчас она смотрит фильмы про авиакатастрофы — затаив дыхание, но не боится.
«В небе я — королева», — говорит.
И это правда. Потому что именно здесь, среди шума двигателей и скрипа салона, она чувствует себя сильнее, чем где бы то ни было.
От Москвы до Пхукета: жизнь в постоянном движении
Алёна проработала в двух авиакомпаниях. Сначала — внутренние рейсы: Москва, Омск, Сочи. Потом — международные: Таиланд, Египет, Турция, Узбекистан. Европа — мечта, которая так и не сбылась. Зарплата — 90 тысяч рублей плюс бонусы: отели 5 звёзд, питание, экскурсии.
«Я живу в Пхукете три дня, ем креветки, работа — мой кайф», — улыбается она.
Но за этим блеском — изнурительный график: 12-часовые рейсы, потом сутки отдыха, снова в воздух.
«Летишь в Пхукет, живёшь в пяти звездах, ешь лобстеров... А потом спишь, а не на пляже», — признаётся она.
Её тело платит цену: варикоз, проблемы с органами, хроническая усталость. Многие стюардессы не могут забеременеть. Алёна носит компрессионные чулки, пьёт витамины, следит за осанкой. И всё же — не жалуется. Потому что знает: никто не работает так, как она. Ни в одном другом месте мир не кажется таким маленьким, а свобода — такой абсолютной.
Пассажиры: от благодарности до «Чтоб вы разбились!»
Пассажиры — главный вызов. Они бывают милыми, грубыми, пьяными, агрессивными, романтичными, безумными. В рейсе Красноярск–Анталья женщина, пьяная, положила ноги на кресло соседа. Тот возмутился — она закричала:
«Чтоб вы разбились!»
Алёна подошла:
«Уберите ноги».
В ответ — журнал в лицо:
«Ты никто!»
Алёна стерпела, а то была бы угроза — и увольнение.
«Можно потерять работу за одно слово», — объясняет она.
Но если угроза — экипажу — тогда: наручники, охрана, вызов полиции.
«Можем связать дебошира», — говорит она спокойно, как будто это обычная часть графика.
Один мужчина швырнул в неё 50 пледов, чтобы освободить полку для сумки. Она сжала кулаки — и улыбнулась:
«Пожалуйста, аккуратнее».
Старшая бортпроводница однажды прошептала хаму:
«Ещё слово — и пожалеешь».
Он замолчал до посадки. Самый безумный случай — актёр под наркотиками на рейсе из Норильска. Ворвался на кухню, сел в кресло экипажа, пристегнулся:
«Лечу здесь!»
Мат, крики, потом уснул на полу. Его вывели в наручниках. Первый год она плакала после смен. Теперь — броня.
«Авиация — одна большая постель»: любовь, измены и мифы о романтике
«Авиация — одна большая постель», — говорит Алёна, качая головой.
Она не верила, пока не увидела. Коллеги спят с пилотами, пассажирами, даже женатые.
«Я думала, муж с женой дома — верный. Нет, в отеле на Пхукете он с другой», — рассказывает она.
Однажды в Каире напарница ушла с пилотом в номер после рейса. У неё — муж в Красноярске, двое детей. Вернулась — как ни в чём не бывало. Другая стюардесса, Лена, 28 лет, встречалась с бизнесменом из бизнес-класса. Он дарил цветы в Дубае, звал замуж — а потом оказалось: женат, трое детей.
«Бросила его в аэропорту», — говорит Алёна.
Катя, ещё одна коллега, спала с командиром экипажа на Мальдивах. Жена звонила — он врал:
«На брифинге».
Замужние стюардессы изменяют.
«В отеле в Анталье коллега спала с барменом. Муж ждал в Иркутске».
Алёна одинока. Она знает историю подруги, которая вышла за пассажира — и развелась через год:
«Он хотел «стюардессу», а не жену». «Любовь в небе — миф», — говорит она.
И, возможно, это единственная истина, которую она смогла принять.
«Мы на потолке»: рейс, который оставил шрам
Рейс Красноярск–Бангкок, 2018 год. Самолёт рухнул на 200 метров. Алёна с чайником в руках — и внезапно: всё вокруг — вверх. Чай разлился, чайник ударился о потолок, она упала — и обожгла руку. Шрам остался.
«Мы на потолке, тележка чуть не убила», — вспоминает она.
Турбулентность — ад. Новенькая бортпроводница молилась весь рейс.
«Я не знаю, как она выдержала», — говорит Алёна.
Всё на кухне — на креплениях, иначе — травмы. Безопасность — не формальность. Это жизнь.
Здоровье — главная цена. Варикоз, проблемы с позвоночником, нарушения менструального цикла, хроническая усталость.
«Многие не могут забеременеть», — говорит она.
Но не жалуется. Потому что знает: если бы могла выбрать — снова бы полетела. Всё равно. Потому что здесь, в небе, она — не жертва. Она — сила.
Дом — это чемодан: одиночество, которое становится образом жизни
После 12-часового рейса — сутки отдыха. Иногда — два дня в Пхукете, три дня в Дубае. Но дома — никого. Только чемодан. Коллеги ищут приключений: в Каире стюардесса ушла с таксистом — вернулась с кольцом. В Турции — спала с гидом. Муж не знал. Алёна сторонится.
«Видела, как пилот в Дубае звал двух девочек в номер. Жена ждала в Москве».
Она не хочет быть частью этого мира. Хоть и живёт в нём.
«Я не хочу любовь в небе. Я хочу — чтобы кто-то ждал меня на земле», — говорит она, и в голосе — тихая боль.
Но знает: таких людей мало. Те, кто остаются, — не понимают.
«Ты вечно в небе», — говорят.
И перестают звонить. Перестают ждать. Перестают верить.
Автор: Ника Балакина