Бытовая повседневность пореформенного суда: дело о нарушении подрядного контракта в мировой юстиции 1866 года
В этом году РАПСИ начало серию публикаций о наиболее громких судебных процессах в истории Российской империи. В каждой статье будет рассматриваться конкретное дело, цель — показать, как правовая система дореволюционной России сталкивалась с культурными, политическими и социальными вызовами, и как громкие процессы формировали общественное мнение и дальнейшую судебную практику. В данной статье речь пойдет о судебном споре между крестьянином и женой тайного советника.
Судебное дело о споре между крестьянином Л-ным и женой тайного советника Т-х является уникальным, иллюстрирующим не только практическое функционирование новой судебной системы после реформы 1864 года, но и глубокие социально-экономические трансформации российского общества середины XIX века. Этот, казалось бы, бытовой конфликт по поводу очистки отхожих мест и вывоза мусора в доме петербургского чиновника высокого ранга раскрывает целый комплекс вопросов.
Рассматриваемое дело начинается с заключения 1 июля 1865 года у маклера контракта между крестьянином Л-ным и женой тайного советника Т-х на производство коммунальных услуг в течение двух лет. Сама необходимость заключения подобных контрактов отражает развитие городской инфраструктуры Санкт-Петербурга и формирование рынка бытовых услуг в столице империи. По условиям соглашения Л-н обязался производить очистку отхожих мест, помойных и мусорных ям, вывоз снега и расколотого льда в доме Т-х.
Детальные условия контракта свидетельствуют о высоком уровне проработки правовых отношений в сфере бытовых услуг. Первый пункт предусматривал еженедельную очистку, которая должна была производиться за одну ночь до дна, не допуская накопления нечистот. Особо оговаривалась обязанность исполнителя реагировать на экстренные требования заказчика. Второй пункт устанавливал право Т-х нанимать за счет Л-на других подрядчиков, если последний не справляется. Третий пункт предоставлял заказчице право расторгнуть контракт при продолжении проблем с уборкой более месяца. Четвертый пункт определял оплату в размере 300 рублей в год с ежемесячными выплатами по 25 рублей. Пятый пункт обязывал Л-на перед окончанием срока контракта произвести генеральную уборку всех нечистот как с улицы, так и со двора.
Размер вознаграждения — 300 рублей в год — был весьма значительным для того времени. Для сравнения, мировой судья должен был владеть недвижимостью общей стоимостью в 15 000 рублей для обеспечения своей независимости, что показывает относительную ценность данного контракта. Годовая оплата Л-на составляла 2% от минимального имущественного ценза мирового судьи, это говорит о развитии сферы платных коммунальных услуг в столице.
Конфликт возник весной 1866 года, когда 21 апреля Т-х, имея в виду требование полиции о чистом содержании улицы и двора, заявила о нерадивости своего подрядчика и нежелании допускать его более к работам в своем доме. Роль полиции в данном деле заслуживает особого внимания. 4 мая 1866 года была упразднена должность военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга, что во многом упростило структуру полицейского управления столицы.
Полиция обязала Л-на произвести всю очистку к 19 мая 1866 года и затем освидетельствовала работы 26 мая, признав их невыполненными. Городские власти активно контролировали соблюдение санитарных требований, что было связано с общими усилиями по модернизации городского хозяйства в период Великих реформ.
21 мая 1866 года, еще до полицейского освидетельствования, Л-н обратился к мировому судье 23 участка с просьбой о взыскании с Т-х 400 рублей по срок контракта за нарушение заключенного соглашения. Мировые судьи заменили собой уездные, надворные и словесные суды при полицейских участках, став доступной инстанцией для разрешения подобных споров, фактически представители низших сословий получили реальную возможность защищать свои права в суде.
Организация судебного разбирательства 28 мая 1866 года показывает эффективность новой судебной системы. За неделю мировой судья успел изучить обстоятельства дела и установить факты: оплата Л-ну была произведена по 1 марта 1866 года, 21 апреля Т-х заявила о его нерадивости, полиция обязала произвести очистку к 19 мая, а освидетельствование 26 мая показало, что работы не были выполнены должным образом. Такая оперативность разительно контрастировала с дореформенной волокитой, когда дела тянулись годами и десятилетиями.
Во время разбирательства поверенный Т-х Ю-в предъявил встречный иск на Л-на о нарушении контракта. Решение мирового судьи отличалось взвешенностью и учетом интересов обеих сторон. Суд установил, что Л-н действительно не исполнил условия контракта, но в то же время предоставил ему возможность исправить ситуацию. Судья обязал Л-на произвести полную очистку в доме Т-х в семидневный срок — к 3 июня 1866 года, а после исполнения этого Т-х должна была рассчитать его по 3 июня из расчета 25 рублей в месяц. В случае неисполнения очистки предоставлялось право поступить согласно 2 и 3 пунктам контракта.
Такое решение демонстрирует новые принципы судопроизводства: справедливость, учет интересов обеих сторон, стремление к восстановлению нарушенных отношений, а не только к наказанию виновной стороны. Это кардинально отличалось от дореформенной практики, основанной на формальном применении законов без учета конкретных обстоятельств дела.
Л-н не согласился с решением и 9 июня 1866 года подал в мировой съезд апелляционную жалобу, требуя взыскания с Т-х 400 рублей и дополнительно 25 рублей за доставленные неудобства и потери, а также отмены решения мирового судьи. Право на апелляционное обжалование было одним из важнейших достижений судебной реформы.
Рассмотрение дела мировым съездом 27 июня 1866 года показало высокий профессиональный уровень новых судебных органов. Съезд тщательно проанализировал доказательства: полицейские акты 14 и 25 мая, удостоверяющие плохое качество работы Л-на; свидетельские показания, в том числе свидетеля, на которого ссылался сам Л-н; хронологию событий, показывающую нарушение контракта в течение более месячного срока.
Окончательное решение мирового съезда было основано на строгом применении условий контракта. Ссылаясь на 3-й пункт соглашения, съезд признал силу контракта уничтоженной и отказал Л-ну в иске как не имеющем законного основания.
Социально-правовое значение данного дела выходит далеко за рамки конкретного спора. Впервые в российской истории крестьянин мог на равных с представительницей высшей бюрократии отстаивать свои права в суде. Суды стали общими для всех сословий, а стороны по делу получили одинаковые права. Хотя Л-н проиграл дело, сам факт его обращения в суд и полноценного рассмотрения его требований свидетельствует о революционных изменениях в правовом статусе низших сословий.
Заключение формальных контрактов на коммунальные услуги, четкое определение обязанностей сторон, установление системы санкций за неисполнение — все это свидетельствует о развитии рыночных отношений в городском хозяйстве. Появление профессиональных подрядчиков из числа крестьян показывает процесс социальной мобильности и формирования новых форм предпринимательства.
Полицейские части были основной административно-территориальной единицей деления Санкт-Петербурга в XVIII — начале XX века. Контроль за чистотой улиц и дворов был частью более широких усилий по модернизации городского хозяйства, связанных с ростом населения столицы и необходимостью предотвращения эпидемий.
На первый взгляд обыденный спор о качестве коммунальных услуг раскрывает целую эпоху российской истории — время кардинальных реформ, социальной модернизации и правовых преобразований. Дело демонстрирует, как новые судебные институты начали функционировать в повседневной практике, как изменились социальные отношения между различными сословиями, как развивались рыночные механизмы в городском хозяйстве. Это судебное разбирательство стало одним из тысяч конкретных примеров того, как судебная реформа 1864 года изменила правовой облик Российской империи, сделав правосудие более доступным, справедливым и эффективным для всех слоев населения.
Андрей Кирхин
*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
*Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены