Что такое мигранты для России: фактор конфликта или стимул для развития? — мнения

Проблема регулирования трудовой миграции, а также роль и место национальных диаспор в российском обществе, на сегодняшний день являются крайне актуальными темами. Причем не только во внутренней политике страны, но и для системы международных связей. Что такое мигранты для России: фактор конфликта или стимул для экономического развития? Какую функцию должны выполнять организации и объединения национальных диаспор, и насколько они сейчас справляются с этой функцией? Какова должна быть оптимальная модель адаптации и интеграции мигрантов в российское общество. Хотят ли они сами этого? Или предпочитают формировать мигрантские анклавы, живущие по своим законам?

Как заявил специально для EADaily подполковник запаса, ветеран группы антитеррора Альфа Андрей Попов:

«…наличие эмигрантских анклавов в России — это мина замедленного действия. Такие анклавы нередко становятся платформой для подготовки и вербовки террористов и осуществления терактов в нашей стране. Кроме того, такие анклавы дают потенциальный экономический и социальный рычаг западным спецслужбам для оказания давления на наше общество путем различных манипуляций. Известно, что очень многие мигранты работают в сфере ЖКХ. А если вдруг, как по свистку, все работники ЖКХ, те же дворники, сантехники, электрики не выйдут на работу? Это будет настоящий коллапс. Плюс работа в ЖКХ дает возможности для сбора информации о жителях тех микрорайонов, где работают мигранты. В том числе, персонифицированных данных: кто в каком доме живет, состав семьи. Вплоть до расположения комнат. Это очень большой объем информации, который может стать подспорьем для организаторов терактов и иных противоправных действий. Поэтому, та работа, которая сейчас ведется по упорядочиванию пребывания трудовых мигрантов в России, очень важна. И надо приложить все усилия, консолидировать возможности всех государственных и общественных структур для снятия рисков использования миграционных анклавов в антиобщественных, противоправных целях».

Определенные шаги предпринимают и представители законодательной власти, причем, порой, эти действия вызывают противоречивые оценки. Как на днях заявил спикер Госдумы Вячеслав Володин, всего 27 детей мигрантов из 1762 успешно сдали экзамен по русскому языку при поступлении в школу:

«Из всего количества заявившихся к экзамену были допущены только 335 детей. Более 80% детей получили отказ в принятии документов из-за недостоверных сведений. Всего в тестировании приняли участие 44 ребёнка из 10 регионов России. Справились с заданиями 27 из них».

Не понятно, правда, чему радуется уважаемый депутат! Представитель социальной защиты Москвы сообщил телеграмм-каналу ЕЖ, что озвученные в Думе цифры пугают — куда пойдут эти дети и чем они займутся? По его словам, «мы создаём серые зоны — частные нелицензированные школы для диаспор, образовательные классы при мечетях и формируем чувство несправедливости». Иными словами, поощряем подобными действиями создание мигрантских анклавов. Да и потом такая ситуация, на самом деле, грубо нарушает статью 28 Конвенции ООН о правах ребёнка.

И что дальше? Надо будет вести диалог с лидерами этих анклавов или проводить регулярные зачистки, как это делается уже много десятилетий в фавеллах Бразилии? Не проще ли поощрять формы легализации мигрантов, в том числе, и их детей в городах России?

Как на днях сообщили российские СМИ, почти все депутаты Госдумы из фракции ЛДПР во главе с Леонидом Слуцким подписалась под законопроектом, который разрешает легализацию в России иностранных диаспор в статусе национально-культурных автономий (НКА).

«Судя по всему, данная инициатива имеет чисто внешнеполитическое значение. Например, в контексте визитов на Парад Победы большинства лидеров тех бывших республик СССР, из которых идет основной поток приезжих в РФ. Нельзя исключать и запроса со стороны силовиков: легальные организации легче контролировать. Диаспоры, которые, дескать, прикрывают „своих“ от закона, — это горячая тема для национал-патриотического электората. Партия, которая „за русских“, на него опирается, но все-таки как бы идет против массовых настроений», — констатирует «Независимая газета».

Вот как прокомментировал эту ситуацию кандидат исторических наук, директор Автономной некоммерческой культурно-просветительской организации в поддержку программ ЮНЕСКО, доцент Российского государственного социального университета Олег Кузнецов:

«Среднеазиатский регион характеризуется избытком трудовых ресурсов. Власти и региональные элиты Киргизии, Таджикистана и Узбекистана не смогли в должной мере распорядиться советским наследием, вследствие чего миллионы граждан этих стран были вынуждены искать лучшей доли на чужбине. Притом не только в близкой им исторически России, но также в Пакистане, Турции и иных странах региона Передней Азии и Ближнего Востока. При этом национальная ментальность коренного населения этих государств такова, что они не мыслят себя вне родины и, уезжая из своей страны на заработки, стремятся вернуться назад и не связывать свою судьбу с какой-то новой родиной. В России давно замечено, что чем выше образовательный уровень иммигранта из любой среднеазиатской страны, тем больше они стремятся разбогатеть и вернуться домой. По сути, трудовая миграция граждан стала для этих стран фактором экономической политики государства, источником притока внешних инвестиций, сравнимым по объему с экспортом природных ресурсов и сельскохозяйственной продукции. И если посмотреть на этот вопрос именно под таким углом зрения, то следует вывод, что миграция в Россию выходцев из стран Средней Азии есть процесс параллельных интересов: люди ищут более сытой и безопасной жизни, а власти — решения за счет них своих внутренних проблем, ради чего стимулируют миграцию сограждан, хотя не все в этом открыто признаются. Наиболее честную политику в этом вопросе проводит сегодня Узбекистан, в системе органов исполнительной власти которого недавно создано и успешно действует Агентство внешней трудовой миграции. Главная задача этого административного органа — взять на учет всех граждан республики, уехавших на заработки за пределы страны, для достижения двоякой цели: с одной стороны, государственной защиты их интересов в других странах, в том числе, в общении с властями и работодателями. А с другой стороны, это учет доходов своих граждан за границей, в целях макроэкономического планирования и возможного налогообложения через доначисление налогов на доходы трудовых мигрантов в стране их происхождения, если налоги не были уплачены. В результате, каждый трудовой мигрант из Узбекистана в России оказывается под двойным административным контролем, но и под двойной защитой. Поначалу эта практика вызывала огромное неудовольствие мигрантов, так как ставила под контроль и законность их пребывания в России (многие их них были нелегалами), и законность непосредственно их трудовой деятельности (многие работали „в черную“, не платя налогов). Но и усиливала их социальную защищенность (многие, будучи нелегалами, не могли получить элементарной медицинской помощи). За последние пять лет ситуация с трудовыми мигрантами из Узбекистана в корне изменилась: почти все они легализованы, официально трудоустроены, зарегистрированы по месту временного проживания или работы, пользуются мерами социальной защиты, что не может не радовать. Если узбекский опыт государственного сопровождения трудовой миграции собственных граждан в третьих странах будет перенят другими государствами-донорами трудовых мигрантов, то это можно будет только приветствовать».

В современных условиях миграционная тема приобретает особую актуальность и является одним из факторов внутренних угроз. Особенно это значимо для полиэтничных приграничных территорий, поскольку там дестабилизация в сфере межнациональных отношений может привести к крайне негативным последствиям. В последнее время руководство страны уделяет повышенное внимание оптимизации миграционной политики, и выстраиванию эффективных отношений с организациями и объединениями национальных диаспор, как на федеральном, так и на региональном уровнях.

Но кроме продолжения теоретических разработок по данному вопросу, проведения экспертных заседаний на различных уровнях, следует прислушаться и к мнению тех, кто длительное время ведет работу с национальными организациями и объединениями диаспор «на земле». К мнению тех, кто создавал и организовывал работу диаспоральных объединений на местах. Почему это важно? Именно эти люди могут дать оценку, насколько эффективно взаимодействуют с ними органы власти, средства массовой информации, как осуществляется сотрудничество со структурами других национальных диаспор. Огромная роль и ответственность ложится и на организации национальных диаспор в России.

Как же обстоят дела здесь? Ситуацию специально для EADaily прокомментировал общественный деятель из азербайджанской диаспоры Оренбурга Илкин Керимов:

«Депутат ГД РФ Петр Толстой назвал диаспорские структуры организованными преступными группами (ОПГ). Знаете, в чем-то, он прав. Давайте посмотрим на это вот с такой стороны: кто зачастую стоит в главе диаспор? 90 процентов это люди малограмотные, не имеющие ни знаний, ни достаточного опыта для занятий общественной деятельностью. Деляги или решалы. Ведь диаспорские организации — это кратчайший путь к выходу на элиту города или области, в основном, для решения бизнес-вопросов, легализации мигрантов, собственного продвижения. И по этой причине многие стремятся туда, забыв о высоко моральном долге: позиционировании своего народа или этноса в многонациональном российском обществе. По принятому Закону об общественных организациях и национальных культурных автономиях, ВСЕГО 3 человека могут создать организацию национальной диаспоры или национально — культурнубю автономию. Ведь этот Закон принят самой ГД РФ. Тогда получается, что заинтересованный человек может создать вместе с членами своей семьи организацию национальной диаспоры и пользоваться всеми привилегиями и возможностями, которые дает такой статус в корыстных целях. Соответственно, долю ответственности за это несёт и Петр Толстой, как депутат ГД РФ. И все те депутаты, которые проголосовали за подобное решение. Так, не пора ли менять или скорректировать такой Закон? По моему разумению, глава диаспоры должен пользоваться авторитетом среди своих соотечественников на местах, а не быть назначенным из Москвы, в том числе, и за счёт подарков и подношений . Что мы имеем в итоге: в Оренбурге главу работающей с 2006 года организации азербайджанской диаспоры пытаются убрать. А на его место поставить человека, вся заслуга которого в том, что он угоден руководству Федеральной Национально -Культурной Автономии „АзерРосс“ (Москва). Это делается, не взирая на протесты азербайджанцев, проживающих на территории Оренбургской области, и невзирая на то, что этот человек не имеет должного образования, зато имел проблемы с законом. Тех, кто не соглашается идти под руководство назначенца из Москвы, подвергают прессингу. Например, в Бугурусланском районе Оренбургской области начали буквально „кошмарить“ бизнес законно избранного главы местной национально-культурной автономии только потому, что он не согласился сотрудничать с креатурой федеральной организации. И отдельно хочу сказать про систему выделения грантов. Я вообще не понимаю, в нашей стране, что, денег девать некуда? Какие гранты? А куда они идут? Я ещё не видел ни одно мероприятие, которое было бы реально полезно людям. А если дать (вернее, вернуть, как это было раньше) национально-культурным и общественным организациям возможность представлять свой народ, его культуру и быт без грантов, за свой счет? Вот тогда мы и увидим, кто патриот, а кто это всё делает из корыстных побуждений. Вам может казаться, что я так говорю, потому что нам не выделили грант? Но ответственно заявляю, наше ОРОО „Азербайджанская диаспора Оренбургской области“ ни разу не подавала заявку на грант, по простой причине — он нам не нужен».

Действительно, значительная часть организаций и объединений национальных диаспор в последнее время превратились в примитивных «грантоедов». Есть и постыдные примеры, когда такие организации создаются прицельно под «распил грантов». И вместо кропотливой и полезной работы занимаются симуляцией активной деятельности. Есть грант на песни и пляски? Спляшем. Есть грант на конференцию о роли семьи в современном обществе? Проведем. Очень прискорбно, что такой формат работы может поощряться некоторыми недобросовестными чиновниками, которым удобнее и проще вместо реальной работы отчитываться за распределение средств, а потом — хоть трава не расти. Есть ли толк от такой деятельности? Думаем, что от нее больше вреда.

«Полагаю, что перед тем, как определять с какой организацией диаспоры и как работать ответственные структуры должны с помощью независимых специалистов провести мониторинг во вверенном им регионе. Определить, какие зарегистрированные организации живые, ведут реальную работу, а их лидеры пользуются неформальным авторитетом. Это основа выстраивания последующей деятельности. Но, к сожалению, среди региональных чиновников очень мало специалистов по данной теме, нет кадровой преемственности, передачи опыта и знаний. И в результате, жизнь диаспоры идет сама по себе, а искусственно созданные под потребу конкретного чиновника структуры занимаются самоудовлетворением и крайне далеки от нужд своих соотечественников. Нельзя формировать организации, тем более, наделять их региональными и федеральными полномочиями по принципу, кто с кем в баню ходит. Сейчас не то время, и миграционные угрозы для внутренней безопасности страны никто не отменял. Еще один немаловажный момент. В диаспоральной структуре ведущие позиции должны занимать уважаемые в регионе и в стране люди, которые обладают и общественным весом, и экономическим потенциалом, известны в диаспоре, к которым люди идут за помощью и советом. Те, кто в состоянии проводить работу, опираясь на собственный ресурс, а не надеяться только на помощь государства. Увы, но нередки примеры, когда создаются структуры, где собирается публика из серии „самим бы кто подал“. Такие люди не авторитетны в диаспоре, они смотрят на свою деятельность только как на возможность заработка, а не как на общественную миссию. Кому-то из чиновников, возможно, выгодно создавать такие „комитеты бедноты“, но они никогда не смогут стать реальным рычагом государственных структур для продуктивного взаимодействия с диаспорой. В том числе, для пресечения негативных тенденций в ее среде. А что касается недопуска детей без должного знания русского языка к обучению в школах, так не правильнее ли создать подготовительные курсы, где опытные педагоги помогли бы освоить азы великого и могучего русского языка? Лишать детей такой возможности это не только не законно. Но и аморально. Давайте вспомним, сколько сирот из России в годы войны приютили семьи в том же Узбекистане? Десятками брали и ставили на ноги. И не только в Узбекистане. Если родители ребенка легально пребывают в стране — надо решать проблему с обучением детей. Иначе, получим в перспективе проблемы, когда они вырастут», — подытожила доктор политических наук Татьяна Полоскова.  

EADaily