Глава Союза педиатров России предложила новые подходы к здоровью детей
Если «стреляет» в ухе – идите к лору, болит живот – к гастроэнтерологу, падает зрение – к окулисту. В последние десятилетия принято с проблемой направлять пациента к профильному узкому специалисту, что далеко не всегда правильно. Об этом на проходившей 24–25 сентября в Ярославском медуниверситете Всероссийской научно‑практической конференции говорила федеральный эксперт – главный внештатный детский специалист по профилактической медицине Минздрава России Лейла Намазова‑Баранова.
Она отметила, что в нашей стране ребенок вне зависимости от места проживания должен получать медицинскую помощь одинаково высокого уровня, а все врачи – работать по единым протоколам лечения и реабилитации юного пациента. А для этого нужно постоянно учиться, получать новую информацию, изучать опыт передовых коллег, потому что в медицине обновление информации происходит очень быстро.
Ярославская область как площадка проведения важного для медиков события выбрана не случайно:
– Здесь коллеги очень активные. Университет, который готовит большое количество педиатров. Здесь много наших единомышленников, – объяснила Лейла Намазова‑Баранова и уточнила: – С приходом страховой медицины нас немного развели по разным направлениям: кто‑то лечит уши, кто‑то глаза, кто‑то сердце. Это не совсем правильно, поэтому в последние годы стал активно использоваться мультидисциплинарный подход, когда врачи разных специальностей объединяются, чтобы решить проблему со здоровьем ребенка или взрослого пациента.
В сентябре этого года существенно изменился порядок проведения профилактических осмотров детей.
– Когда рассказываешь иностранцам, что у нас за первые 17 лет своей жизни ребенок 105 раз осматривается педиатром и другими специалистами, они впадают в ступор. Говорят: «Да не может быть!» – поделилась федеральный эксперт.
Но и эта система, до которой другим государствам еще очень далеко, в России совершенствуется. Когда-то гениальные медики прошлого выстроили ее опытным путем, чтобы предотвратить или вовремя начать лечить патологии. Сегодня ставится задача управлять здоровьем, используя достижения современной науки и практики.
Скажем, с 1 сентября текущего года осмотр ребенка врачом‑лором в 1 год и 6 лет включает исследование вызванной отоакустической эмиссии. Бывает, при рождении у ребенка слух нормальный, но пока он дойдет до школы, пройдет 6–7 лет. За эти годы он может переболеть инфекциями, у него может развиться постинфекционное осложнение, из‑за которого слух ухудшится.
– И если в школу ребенок пойдет со сниженным слухом, он вряд ли сможет хорошо учиться, – пояснила Лейла Намазова‑Баранова.
Если не принять мер, успеваемость покатится вниз, поскольку такой школьник может не понять объяснения учителя и не усвоить тему, он дольше обдумывает ответ на вопрос и зачастую с ним запаздывает, плохо усваивает прочитанное, плохо пересказывает, делает многочисленные ошибки в диктанте.
– Снижение слухового восприятия оказывает негативное влияние на развитие мозга, даже если оно минимальное, – уточнила Лейла Сеймуровна.
Трудно даже представить, сколько «двоечников», чьи неудачи объясняют невнимательностью, на самом деле просто слышат чуть хуже, чем их одноклассники.
Дети с дерматитами, согласно недавним исследованиям, чаще страдают нарушениями речи, хуже обучаются. При этом бесконтрольное назначение антигистаминных препаратов крайне опасно, нужно действовать по‑другому.
Специалист высказалась и по теме аутизма.
– Пользуясь случаем, прокомментирую взбудоражившие многих заявления американского президента о том, что прием парацетамола при беременности вызывает расстройство
аутистического спектра, – апеллировала к Дональду Трампу Лейла Намазова‑Баранова. – Парацетамол продается без рецепта, и беременные при головной боли, конечно, его принимают, как и все остальные. Но надо же всю совокупность факторов оценить и доказать причинно‑следственную связь! Возможно, к патологии привело заболевание, проявившее себя головной болью.
При этом она обеспокоена тем, что нарушение нейроразвития ребенка очень часто осознается родителями слишком поздно.
– В три года ребенок не говорит, и только тут родители вдруг встрепенулись: ой, надо бы сходить к логопеду! А до этого успокаивали себя тем, что мальчики начинают говорить позже девочек, или чем‑то еще. На самом деле все педиатры знают, что в среднем к году ребенок уже должен говорить первыми словами, а к двум годам – короткими фразами. Конечно, темпы развития детей разные, есть индивидуальные особенности, но замедление нейроразвития зачастую можно определить как минимум со второго полугодия жизни. Мы сейчас в пилотном режиме в некоторых регионах внедряем и эти методики при осмотре педиатров, когда они заполняют вместе с родителями специально разработанные чек‑листы, позволяющие отследить, что в 9–12 месяцев что‑то не так в развитии ребенка, – сказала эксперт.
Такие дети в дальнейшем будут наблюдаться врачами по индивидуальной схеме с возможностью корректировки развития. Иначе есть риск в 3–5 лет обнаружить, что поезд уже ушел.