Минздрав дает за смерть пациента 500 тысяч рублей
Сумма исковых требований составляет пять миллионов рублей солидарно с ответчиков.
Напомним, что 17 февраля 49-летний Вячеслав Кочкин обратился в Шабалинскую ЦРБ с жалобой на жжение в груди. Лечащий врач Нина Клепча, работавшая до начала терапевтической практики офтальмологом, поставила диагноз «острый гастрит». Для чего новоявленному терапевту за глаза хватило слов пациента: «ел чипсы». Этого Нине Ивановне показалось вполне достаточно для «ясности картины», ведь пользоваться компьютером, где в электронной карточке указан «настораживающий диагноз» — гипертоническая болезнь, она, вероятно, не умеет.
Не дойдя нескольких метров до дома Вячеслав Анатольевич упал и умер, сжимая в руке направление «на кал», ФГДС и рецепт на альмагель и «желудочные таблетки». Знакомый Кочкина, проезжая мимо на своем авто, отвез его в больницу, где сообщили, что «поздно», а позже установили причину смерти — «инфаркт».
На последнее, но не окончательное заседание, прошедшее 19 июня, пришел новый главврач Шабалинской ЦРБ, сходу предложивший «мировую» и компенсацию в размере 500 тысяч рублей. И, выслушав отказ в связи с «несоразмерностью цены смерти (или, возможно, убийства?)», заявил, что Минздрав здесь вообще ни при чем.
Равно как и ЦРБ, за которой вины не значится, так как врач Клепча действовала... «квалифицированно, грамотно и правильно». Вероятно давая понять участникам процесса, что спутать гастрит с инфарктом — дело для кировских эскулапов обычное. Чтобы не сказать привычное.
Ответ «главного шабалинского врача» на вопрос истицы: «Если никто не виноват, то за что готовы заплатить полмиллиона рублей», - был еще удивительнее, так как причиной готовности «раскошелиться» оказалось «сострадание». И тихое «признание», что «возможно, была вина врача — потому и предложили». Ответа на следующий вопрос: «Выходит, что за каждого из умерших пациентов вы платите по 500 тысяч», - не последовало.
Вероятно, к следующему судебному заседанию, назначенному на начало июля, «главный шабалинский доктор» все-таки сможет пояснить, почему за пять месяцев, прошедших со дня смерти Вячеслава Анатольевича, его поспешная реальная кончина все еще объясняется «возможной виной доктора».