Новгородец Иван Тимофеев о брейкинге, воспитании человека и ответственности
Наверняка каждый хоть раз в жизни слышал о брейкинге или брейк-дансе (это, как выяснилось, некорректное название данного вида активности). Этот танец и один из элементов хип-хоп культуры дебютировал как олимпийский вид спорта в Париже в 2024 году.
Мы пообщались с новгородским преподавателем по брейкингу и танцором Иваном Тимофеевым и его женой Натальей Тимофеевой. Но наше интервью получилось больше, чем про танец. Оно о воспитании не только спортсмена, но и хорошего человека, о тренировках, поиске возможностей и о том, почему нужно делать то, что любишь, и любить то, что делаешь.
Иван занимается брейкингом 11 лет, семь из которых преподает. Уже третий год они с женой учат детей Великого Новгорода брейкингу. У них есть свой центр, в котором Иван тренирует, Наталья занимается администраторской деятельностью (как сами шутят ребята: администратор, менеджер, SMM-специалист, одним словом — жена).
Сейчас в центре 160 воспитанников (из которых десять — взрослые, но об этом чуть позже). Самому младшему три с половиной года, самому старшему — 17 лет.
Мы решили начать с основного и выяснить, почему же всё-таки не брейк-данс, как, наверное, привычнее звучит, а брейкинг?
Иван: Всем привычнее брейк-данс, из-за того, что все знают дословный перевод термина (от англ. break — «ломать», dance — «танец»). Но если посмотреть на многих танцоров, можно понять, что мы нигде там не ломаемся. И это только звучит страшно, но не совсем правильно.
Так откуда же всё-таки тогда пошел термин?
Иван: Одним из основателей хип-хопа является Кул Херк, диджей, который первым начал проводить вечеринки, музыкальным сопровождением на которых был фанк — ритмичная музыка, где присутствовали барабанные партии. И посреди песни музыканты использовали так называемые «брейки» — паузы, все лишние звуки пропадали и оставались только барабанные партии. Чтобы у слушателя успевал отдохнуть мозг, он успел обдумать и прочувствовать информацию, которую воспринял. И Кул Херк заметил, что когда наступают брейки, люди взрываются невероятно сильно и больше энергии отдают именно этому моменту. И он придумал, как эти куски на диджейском пульте сделать бесконечными, а не длительностью 10-15 секунд. Так и появилось название: брейк — барабанный кусочек, брейкинг — танец под брейк. Танцоры, которые занимаются брейкингом, называются b-boy и b-girl (брейк бой и брейк герл).
Под какую музыку сейчас танцуют брейк?
Иван: Сейчас очень сильно смешалась танцевальная музыка, но, как правило, под ту, в которой очень хорошо слышны барабаны.
Есть ли ограничение по возрасту для занятия брейкингом?
Иван: Брейкинг не ограничен вообще никак по возрасту. Можно начать заниматься практически с того момента, как ребенок начал ходить. У меня есть пример, когда в семье танцоров был ребенок, и мы являлись его сокомандниками прямо с самого рождения. И он просто на нас смотрел, даже если не осознавал, что мы делаем, пытался повторить.
С чего начинается тренировочный процесс?
Иван: Как и во всех видах спорта, в начале мы укрепляем мышечный корсет, учимся базовой координации. После начинаются какие-то специальные подводящие упражнения, которые тебя настраивают на элементы, учат тело двигаться определенным образом. В нашем центре мы первые три месяца стоим в планках, отжимаемся, приседаем. И только потихоньку после трех месяцев начинаем вводить более сложные планки, статику, потому что после будем делать рывок в плане силы.
Лето — активная пора в центре. Иван и Наталья убеждены, что тренировочный процесс нельзя прерывать, чтобы не потерять форму. Поэтому ребята часто выходят на улицу: танцуют, играют, проходят квесты на свежем воздухе.
Актер Сергей Безруков во время прогулки в Великом Новгороде снимает выступление воспитанников центра во время танца. Видео: «Новгородские ведомости»
Травмоопасный ли вид спорта брейкинг?
Иван: Самый творческий вид спорта и самый зрелищный вид танца. Конечно, опасно. Можно где угодно получить травму, здесь вопрос подготовки. Мы не учимся сразу крутиться на голове. Сначала мы должны определенное количество времени стоять на голове, потом научиться делать переходы и перенос центра тяжести, только потом учим движения. Выше головы не стараемся прыгнуть. Переходим к следующему этапу, только когда у человека есть подготовка, и он знает несколько смежных элементов, когда он физически готов. Но 50% — это работа тренера, который составляет программу и оценивает уровень подготовки. И 50% — работа ученика. Он должен понимать, что он делает. На данный момент в таком тандеме очень хорошо у нас получается работать. Я специально не даю делать сложные движения, пока не увижу, что ребенок делает простые.
Сложно ли работать с малышами?
Иван: С малышами нужно уметь держать концентрацию. За час я начинаю им надоедать, какой бы веселый не был. Поэтому основная цель с малышами — сделать их сильными, научить базовой координации засчет движений брейкинга и в принципе показать, что брейк — это весело и интересно.
Как воспитанники делятся на группы?
Иван: Только малыши выделяются в группу по возрасту: с четырех до шести лет. Все остальные — по уровню умений.
Как к вам обращаются дети?
Иван: На «ты». Я изначально привык с детьми быть на равных. Но при этом иерархия присутствует, конечно. Панибратства нет.
Наташа: У нас в обе стороны это работает. Ты не можешь требовать, чтобы ребенок тебя уважал, но при этом сам не относишься с уважением, например, к его времени или к ситуации.
Какая философия у вашего центра?
Иван: Философия называется хип-хоп (смеется). Если мы спросим обычного человека, что такое хип-хоп, он скажет, что это танец. И да, безусловно, есть такой вид танца с определенным видом музыки, задача которого — показать свою музыкальность, выделить каждый звук. Но изначально хип-хоп культуры включает в себя четыре элемента: брейкинг, диджеинг, эмсиинг и граффити. Но самый важный элемент — знания.
Я многим ребятам на тренировке говорю, что, если вы просто умеете крутиться на голове — это ещё не брейкинг. Нужно научиться делать это под музыку, понимать, как это называется. Например, я на тренировке говорю, например, «ни-дроп», «дельфин», «six step». И если родители детей вот тут сидят и не понимают, о чем мы говорим, как будто на другом языке говорим, то мы друг друга отлично понимаем.
Ну и самый главный посыл хип-хоп культуры: мир, любовь, единство, радость и уважение. У нас каждую субботу проходят мастер-классы, и мы раскрываем эти детали и чуть ли не два часа можем сидеть и рассуждать, что означают эти понятия. Но если мы коротко будем обозначать, то:
Мир — это мир со всеми и внутри себя, ты не зол на себя и находишь внутри спокойствие. Единство — даже если мы приезжаем в другой город и не знакомы ни с кем, мы всегда быстро найдем общий язык с такими же танцорами, потому что то, чем мы занимаемся, нас объединяет. Так же и единство с самим собой: твои мысли совпадают с твоими действиями. Танец по сути тоже единство — единство движений. Любовь — к своему делу. Если ты любишь свое дело, ты не будешь искать возможности от него откосить, а будешь делать что-то, что позволит тебе стать лучше. Ну и любовь, конечно же, к тем, кто рядом. Радость — если ты не радуешься тому, чем занимаешься, значит, явно происходит что-то не то. При этом радость должна быть естественным процессом. Если ты просто вкалываешь на тренировке, но не получаешь никакой радости, тогда нужно пересмотреть принцип, возможно, найти другой способ тренировок или заняться чем-то другим. Уважение — не только к своим товарищам, но и к самому себе. Самые простые примеры: часто я на тренировках замечаю, что ребята забиваются в угол, встают так, что им неудобно тренироваться. Я прямо подхожу, и мы стараемся разобраться. И я говорю: встань так, чтобы тебе было удобно тренироваться, уважай себя. Если ты себя не хочешь уважать, почему вдруг другие к тебе должны относиться с уважением.Выделена ли у вас отдельно теоретическая часть?
Иван: Это сплетенный процесс. Обычно на мастер-классах мы занимаемся больше теоретической частью. Например, можем углубиться в какое-то одно движение и пытаться на него по-разному взглянуть, можем просто сесть, и я расскажу историю брейкинга, или посмотрим документальный фильм. Или, к примеру, у нас книга есть «Искусство битвы», мы разбираем, какой стратегии нужно следовать, когда на баттле находишься, или как вообще к нему готовиться.
Пробуете ли вы как-то внедрять в тренировочный процесс и остальные элементы хип-хоп культуры?
Иван: Мы стараемся это всё вместе объединить в одно. Это на самом деле не тяжело, но требует много сил и контроля. У нас есть сейчас мини-школа диджеинга. К нам приезжает диджей — DJ SMIRNOFF (Сергей Смирнов). Он из города Кириши и один из лучших брейк-диджеев на данный момент и в России, и в мире: играет на огромном количестве международных и всероссийских чемпионатов, фестивалей, соревнований. Мы очень благодарны и рады, что человек с таким большим опытом и багажом знаний приезжает к нам раз в месяц и проводит занятия для ребят.
Также мы стараемся не постоянно, но часто проводить мастер-классы по граффити. У нас в городе живет Антон MAKOSA, художник, который специализируется на стрит-арте, рисует граффити на фасадах домов, стенах. Стены нашего зала расписал тоже он. И периодически мы просим его прийти и провести мастер-классы для ребят. Так, в конце прошлого учебного года ребята сами нарисовали картину, связанную как раз-таки с знаковыми словами из девиза, и мы её повесили на стене на лестнице. Это тоже такая работа, что дети могут почувствовать свою причастность к этому месту.
Есть ли те, кто не проникаются этой культурой и уходят?
Иван: Я пришел на брейк, потому что мне стало интересно. Я пробовал, мне нравилось, и из этого интереса я начал копать, заниматься, продолжать, углубляться в эту тему. А большинство ребят сейчас приходят, потому что их привели родители. Нередко со словами: «Мой ребенок на голове дома стоит, ему точно нужно в брейкинг». Отлично, но ребенок не приходит сюда сразу заинтересованным чему-то научиться. Он приходит с вопросом: «А что это такое? Расскажите мне, и, если понравится, я останусь». Это не плохо, но какой-то процент отсекается сразу, какой-то позже.
Но суть в том, что есть ребята, которые увидели, как мы танцуем в парке или просто на улице, особенно летом, весной, когда у нас сборы. И вот они видят, как мы все вместе тренируемся или играем, заинтересовываются и приходят сами пробовать. Я надеюсь, что большинство наших ребят пропитываются этим и стараюсь не сразу загружать всех этой информацией. Не так, что вот хип-хоп культура зародилась тогда-то, в конце месяца контрольная, не сдаешь — сто отжиманий. А стараемся через общение их заинтересовать, чтобы не через моё желание они всё знали, а через своё.
Пока я вижу, что пару человек четко этим интересуются, но это пока маленькое число. Прямо вот таких заинтересованных bboy и bgirl не так уж и много, потому что, как я думаю, это может произойти редко. Хотя, может, я сейчас еще пять попреподаю, и моё мнение изменится.
Не всё так идеально. Бывают случаи, когда просьба о соблюдении договорённостей воспринимается как попытка задеть лично. Всегда стараемся решать такие ситуации разговором. Исходы и принятые решения после бывают разными.
Какие-то договоренности присутствуют всегда?
Иван: Я изначально объясняю родителям, что, поскольку я тренирую их ребенка, у меня с ним присутствуют определенные договоренности, которые не подразумевают обман родителей или что-то тайное, а которые остаются только между нами (не в плане чего-то секретного), и за которые мы друг перед другом несем ответственность. И ребенок не должен выучить механизм: если он пообещал и не выполнил, а мама пришла и за него что-то сказала, то эта ответственность с него снимается. Простой пример: я на тренировке вижу, что у ребенка пробел в каком-то движении, и говорю остаться после и повторить это движение 30 раз. Ребенок понимает, что ему сейчас нужно идти. В таком случае он не должен просто сбежать, или мама прийти и сказать за него. Ребенок сам должен подойти и сказать: «Мне нужно идти, я сделаю это на следующей тренировке или домой приду, сниму видео, как делаю, и отправлю». Так мы просто совместно ищем решение.
Наталья: Есть базовые человеческие ценности, которые каждый родитель объясняет своему ребенку так, как он сам их видит и через тот опыт, который сам прожил. Мы делаем то же самое. Например, у нас есть обязательное правило в центре — переодеваться после тренировки в сухую одежду. Или, когда ты заходишь куда-то, нужно поздороваться с теми, кто находится в помещении. У нас есть целая доска с этими правилами.
Есть ли кто-то, кто узнает о вашем центре по-другому?
Наталья: Многие люди приходят по сарафанному радио, и это большая удача и ответственность. Люди, которым импонирует то, как мы работаем с детьми, передают это тем, кто находится с ними в одинаковой системе ценностей. Так мы и находимся в общей системе ценностей. Те, кто к нам приходят, приходят не с посылом «Мы видели вашу рекламу в интернете, вы там рассказываете, что у вас круто, давайте, показывайте», а с тем, что «Друзья рассказали, как у вас круто, и мы хотим тоже быть там, где так здорово».
И мы сами чувствуем, что приходят за этим настроением. Но было пару случаев, когда мы понимали, что люди ставят большую планку заранее, не понимая, что за этой атмосферой большая дисциплина и большой труд. С этим связано то, что некоторые дети уходят, потому что глубже погружаются в процесс. А изначально, например, идут потому, что тут их друзья. И мы в данном случае за то, чтобы каждый нашел то, что ему по душе. И если это брейк — супер. Мы готовы всё дать, что знаем сами и узнаем каждый день. Если, например, ребенок мечтает ходить на футбол, а родители заставляют ходить сюда — это мучения и для него, и для родителей, и для Вани, и для меня, когда я объясняю родителям, что ребенку лучше ходить на футбол.
А так ты везде будешь работать, в любой деятельности важна дисциплина. Это то, что тебя приведет к результату не в плане, что ты станешь крутым танцором, например, а в том, что ты станешь хорошим человеком. Везде сложно пройти эту школу жизни, просто у каждого она будет своя.
Иван: Есть ещё один важный фактор в том, будет ребенок заниматься или нет: наше взаимодействие с ним. Большинству из тех, кто к нам ходит, нравится, раз они ходят. Значит, я их не достал, не перегнул нигде. Но просто есть те ребята, с которыми мы не срослись характерами: либо я не смог подобрать ключик, либо ребенок не привык к тому, как я объясняю информацию.
Во время тренировок или сборов, например, происходят не только ситуации, касающиеся брейкинга, но и какие-то жизненные истории, дети взрослеют, начинаются, может быть, конфликты. Как с этим справляетесь?
Наталья: Суть в том, что мы не хотим, чтобы с ними происходили эти ситуации. Иногда родители спрашивают, как мы это делаем и как вообще с ребенком налаживаем коммуникацию. У нас просто есть это время, которого, возможно, иногда не хватает в родительском графике. Мы можем иногда, если видим, что ребенок совершает ошибку и от этого не зависит его жизнь, здоровье и безопасность, выделить, условно, полчаса на то, чтобы он совершил её, не будем это комментировать. Он сам придет с этой ошибкой и сам додумается, а не мы расскажем, как сделать правильно. Бывает, это происходит быстро, бывает, он полдня может сидеть и думать. Но мы предпочтем один раз пройти это, чем каждый раз объяснять, а что в этой ситуации он должен сделать. И это работает и на мелочах в том числе. У нас даже самые маленькие, например, знают, что, если переполнена мусорка, возьмут новый мусорный пакет и поменяют его.
Иван: Мы недавно на дневных сборах одному мальчику вручили грамоту за то, что он очень непринужденно, ответственно и естественно убирался, тогда как все остальные делали вид, что убираются.
Наталья: И все знают, что нужно убраться. Вопрос в том, что кто-то думает «ну нас же много, кто-нибудь уберет». Но когда дети сами наводят, например, порядок тут, в центре, они чувствуют свою причастность. У них другое отношение к месту, куда они вкладывают силы, энергию и время. Для тех, кто постарше, это критерий того, например, возьмем ли мы этого ребенка на выезд, в котором нужна его самостоятельность и ответственность.
Есть какие-то ещё основные принципы тренировочной деятельности?
Иван: Нужно разговаривать на тренировке, по-другому нельзя. Если я задаю вопрос, я хочу получить на него ответ. Потому что, если ребенок подходит ко мне и хочет узнать, как делать то или иное движение, я отвечаю. И это работает в обе стороны. Когда мы касаемся важных вопросов, и мне нужно увидеть, понимает ребенок или нет, а он стоит молчит, то порой приходится показывать, что время, которое он молчит, очень дорого стоит. Например, поставить в планку или дать ему выйти из зала: не выгонять, а просто дать время подумать. И порой говорить для детей гораздо сложнее, чем выучить какое-то движение. Они очень бояться что-то сказать. Мы стараемся от этого отходить.
Как реагируют родители на ваши принципы и требования?
Наталья: Большинство родителей разделяют нашу позицию. Чаще всего, если есть вопросы от родителей, это происходит от незнания или непонимания ситуации. Но мы сильно открыты к общению. Лучше связаться со мной или с Ваней, задать вопрос, а мы объясним ситуацию. Чем прийти домой, обсудить ещё с кем-то и сложить в своем представлении ситуацию по-другому, нежели так, как она есть на самом деле.
Сейчас в центре тренируется 150 детей и 10 взрослых. Как правило, это родители воспитанников, но есть и те, кто узнал про это, не будучи связанным с центром.
Наталья: Всё началось с того, что в прошлом году был отчетный концерт, и родители в тайне от нас подготовили выступление. И после этого закрепилась идея создания группы для них. Думаю, это можно развивать как отдельное направление и делать тренировки для родителей чаще и больше. Это хорошая физическая база.
Иван: Причем то выступление на отчетном концерте не было чем-то смешным или нелепым: это было со вкусом, со стилем, с командными работами и серьезными движениями.
Какая программа в группе взрослых?
Иван: Программа как у малышей. Дело в том, что у маленьких еще не сформировалась связь, понимание, как мозгом управлять своим телом. У родителей вроде бы сформированы связи, но их нужно заново включить. Поэтому мы делаем самые простые вещи. Я был удивлен, что недавно на тренировке все мамы, что на ней были, встали на руки. И на последней тренировке я им сказал поделиться на пары и танцевать в формате баттла, как хотят. И они обычно стесняются, а тут даже после завершения упражнения продолжили танцевать.
Наталья: И родители начинают сами на это по-другому смотреть. У нас ходил малыш, родители на него наседали в плане: «Что ты там не можешь сделать, чего тебе там тяжело». И мама недавно пришла на тренировку сама, и первая фраза, которую она произнесла после занятия: «Я теперь никогда ему не скажу, что это легко».
Очень здорово, что вы учите детей не просто брейкингу, а большему: передаете им свой жизненный опыт и ценности.
Наталья: Да, но тут важна работа в комплексе, в связке «родитель — ребенок — мы». У всех нас цель одна — чтобы ребенок вырос хорошим человеком, достойным танцором. Так, мы сказали на тренировке, родитель — дома, и ребенок уже берет для себя то, что ему нужно. И тут важно, чтобы не было такого, что Ваня говорит одно, родитель — другое.
Почему работаете именно с детьми?
Иван: Потому что, во-первых, есть опыт, отработанная схема. Во-вторых, с детьми в плане обучения гораздо проще, особенно тем, кому восемь-девять лет. Это самый перспективный возраст для того, чтобы начинать обучение. Потому что ребенок физически готов к тому, чтобы обучаться ранее неизвестным движениям. Дети очень быстро учатся, потому что в основе своей научены повторять то, что увидели. И порой, когда мы учим определенное движение, я могу очень много раз объяснять, но это будет бессмысленно. И гораздо продуктивнее ребенку будет просто показать. Он забывает про всё, что я объяснял, и пытается просто повторить. И у него выходит гораздо лучше.
И ещё нюанс. За счет того, что у детей этого возраста еще не до конца сформировано какое-то «хитрое» мышление, они не ленятся и не обманывают. Но гораздо сложнее, когда ребенку исполняется 13-14 лет. Он думает, что, если я от него что-то требую, я хочу сделать ему плохо. Даже несмотря на то, что я объясняю ему, что я не хочу сделать хуже, а наоборот, помочь ему стать лучше.
И ещё одно из последних испытаний для меня — это перестроить формат взаимодействия с детей на взрослых. Оказалось, я сильно привык коммуницировать с детьми, и на группе родителей потребовалось время, чтобы чувствовать себя комфортно.
Те, кто только начинают заниматься, стесняются?
Иван: Когда все только приходят и становятся новичками, особого стеснения нет. Ты «свой» в этой компании, все пришли в первый раз. И ты пробуешь. А когда в течение нескольких месяцев группа уже тренируется и приходит кто-то новенький, ему тяжело. Потому что он смотрит на всех и думает: «Как это все умеют, а я нет». И переживают из-за того, что у них за одно занятие не получилось выполнить так же, как у тех людей, которые тренируются уже десять лет. Но это исправляется за несколько тренировок путем тех же разговоров.
Родители, да, тоже стесняются, но уже пробуют активно танцевать. С детьми по-разному, к каждому индивидуальный подход. Кого-то нужно просто заставить выйти, и ему приходится танцевать, кому-то нужно объяснить, что танец — точно такое же упражнение, как любое из тех, что мы делаем на тренировке, как отжимание или приседание, например. Я дал задание — танцуй. Плохо, хорошо, криво, косо, ровно — как получается. У некоторых так срабатывает. Некоторые приходят сами заряженные энергией и танцуют.
Как дети ведут себя на соревнованиях?
Иван: Это для многих сильный стресс. Потому что, даже несмотря на то, сколько раз мы проговаривали то, что баттл — это немного другое, нежели тренировка, всё равно, только выходя на сцену, ребенок понимает, что на его танце лежит какая-то ответственность: сам хочет победить, на него смотрят судьи. И путем опыта, подготовки к соревнованиям, участия в них, они начинают более свободно себя чувствовать.
Как проходят сами баттлы?
Иван: Эталон — это когда ты выходишь и танцуешь максимально свободно. Но есть несколько важных моментов и этапов. К примеру, когда ребенок только приходит, ему нужно научиться базовым движениям, чтобы просто понять, какие правила работают и как ими пользоваться. Но это минимум, с которым ты не будешь выделяться на фоне других. А брейк — это про творчество. Чтобы выигрывать на баттлах, тебе нужно привнести в танец что-то своё, свою изюминку. Поэтому на тренировках мы часто занимаемся вариациями: я показываю базовое движение и даю задание, например, дополнительно с этим движением сделать прыжок или скольжение. Показываю несколько примеров и даю время на то, чтобы они сами попробовали, «поковырялись».
И когда ты выходишь на баттл, должен показать свои лучшие стороны. Если ты умеешь только базовые движения, ты выходишь и танцуешь только их. И за счет техники, возможно, скорости или харизмы, которая дана природой, можешь на что-то рассчитывать, но серьезные соревнования таким не выиграть.
Следующий уровень — когда ты уже придумал свои фишки, которые тебя выделяют. Бывают случаи, когда ты придумываешь раунды до баттла. Но я не приверженец такого подхода. Я больше за то, что у тебя должен быть план того, что ты хочешь показать, но ты не должен продумывать его от и до. Должна быть какая-то свобода. Ты можешь показать движения заранее запланированные, но между этим ты должен просто потанцевать.
И следующий этап — когда ты выходишь без плана и танцуешь только своими фишками. И этот момент очень сложный: нужно уметь соединять фишки, понимать, под какую скорость и как ты можешь это делать. Эту свободу словить сложно. И брейк — как большой пазл, который нужно собрать.
Сейчас в планах у ребят расширение, и один из наиболее важных вопросов наравне с поиском площадки — команда. Супруги очень хотят, чтобы с ними работали заинтересованные, эмпатичные и заряженные люди. Которые бы, как и сами Иван и Наталья, «чувствовали заинтересованность в развитии каждого ребенка».
Фото автора.
← В Парфинском округе создали «Стену Памяти», посвящённую погибшим воинам-землякам