Пяткин наступает — Чеботарев контратакует

Как полагал Борис Михайлович, суд согласится с его предложением применения к Издательству «карательных мер» в виде штрафа в суммарном размере 4,2 миллиона рублей и публичного извинения. И, если основная претензия экс-владельца (самостоятельно или через супругу) «Аварийной службы» сводилась к тому, что его, исключительно по его же мнению, «выставили подлецом», лишив работы, уважения и даже места в Общественной палате, то пустые многословные обвинения в адрес Чеботарева, представляющего интересы редакции, были бы очень серьезны, если бы не были так смешны.

Если не брать во внимание светские обвинения в «чернухе и заказухе», присвоении статуса «киллеров» и попытке сравнить нас с... Геббельсом (вероятно, имелось в виду его руководство управлением пропаганды НСДАП (организация запрещена в России), то резкий переход на теологическую риторику был неожиданен. Нас впервые обвинили в безбожии и отсутствии страха перед грехом, призывая на наши головы и обещая, указывая перстом в судебный потолок, «кары небесные».

Но небесное правосудие не спешило нас испепелить, видимо полагая, что, поминая немецкого политика, Борис Михайлович не учел в контексте геббельсовой фразы «чем круче ложь, тем легче в нее верят» - самого себя. При этом Ян Евгеньевич выглядел совершенным флегматиком, лишь однажды прервавшим пяткинский словесный поток, равно адресованный суду и самому себе, замечанием, что сроки исковой давности по предъявляемым претензиям истекли полтора года назад.

После окончания заседания Ян Евгеньевич ответил на несколько вопросов Newsler.ru, связанных с его стоическим спокойствием в процессе работы: «Не говорит ли Ваша флегматичность о профессиональном выгорании? Все-таки 25 лет представлять в судах интересы клиентов, отбиваясь от частой агрессивности оппонентов, это очень тяжелая работа».

«Никакого выгорания не ощущаю. Мне, как и раньше, интересно, азартно. Правда больше не испытываю душевного восторга от победы, и не считаю проигрыш трагедией».

Кстати, юрист рассказал о тех судебных процессах, которые отнес бы к самым денежным, опасным, самым громким и «от доброты душевной».

Как пояснил Ян Чеботарев, он участвовал в судебных разбирательствах, где на кону стояло 2,5 миллиарда рублей. А один из самых «страшных» процессов был в Кирове:

«Меня пригласили для обычного обсуждения вопросов по иску. Когда пришел на встречу, завели руки за спину, надели наручники, совали в ладони нож, чтобы на рукоятке были отпечатки, которые потом, якобы, найдут на месте преступления. Хотели добиться одного — чтобы отозвал иск. Пришлось прикинуться продажным и жадным: уверять, что отзову и просить за это деньги... Обещали дать, но потом. Могу сказать, что у тех людей был шок, когда поняли, что иск отзывать не собираюсь и процесс выиграю. Конечно, любому бы было страшно, но я не тот человек, которого привыкли видеть в костюме и бабочке, а нормальный парень, которому довелось бандитов ловить и с пистолетом побегать».

Как пояснил юрист, он никогда не был изнеженным «золотым мальчиком», а родился в семье, где все мужчины служили Родине — отец в войсках, дед в милиции, а прадед был офицером царской гвардии:

«Отец всегда говорил: чего раздумывать о работе — продолжай династию, служи народу. И я служил, ловил жулье и параллельно изучал арбитражную практику. Потом решил пойти в «свободное плавание». Повесил фуражку на гвоздь, китель в шкаф... Вчера примерил — узковат».

По мнению Чеботарева, судебный процесс, в котором он противостоял одному из силовых ведомств, предъявивших претензии редакции, не является самым громким. Но принес понимание того, что стоит «эксперт» Ксения Лицарева, и ее оценка текста. А также столичный лингвист института русского языка имени В.В. Виноградова — доктор наук Леонид Крысин, работавший еще с материалами Солженицына, который не взял за работу деньги с журналиста. И хотя надежда на победу была минимальна - очень серьезное ведомство тогда на вас «обиделось», но суд встал на нашу сторону».

Ян Евгеньевич пояснил, что самой печальной была у него работа, связанная с помощью родителям убитого в воинской части рядового Саши Черепанова:

«Именно Вы тогда попросили меня помочь людям, которые получили «груз 200» с припиской, что сын свел счеты с жизнью. Родители, не поверив в суицид, вскрыли гроб сына. И убедились, что ребенка не просто убили, а перед смертью истязали. До сих пор эта жуткая картина у меня перед глазами. Был долгий многомесячный труд, и хорошо, что Вам удалось договориться со знакомым доктором, который спрятал гроб в морге своей больницы. Виновного нашли, осудили... И главным для меня было то, что после расследования, церковь отпела 19-летнего парня как убиенного. Никаких денег с родителей не брал, хотя приходилось ездить по гарнизонным больницам разных городов».

Как рассказал юрист, именно эта работа помогла ему увидеть в Никите Белых настоящего человека:

«Нас — родителей Саши и меня — без помпы и огласки — пригласили к губернатору. Он сострадал, утешал и оказал материальную помощь. По моему, он дал приличную сумму «на помин», не из бюджета, а из своего кармана».

Кстати, за 25 лет работы Ян Чеботарев единожды был признан «Лучшим юристом РФ» и шесть раз «Лучшим юристом года» Кировской области.

Newsler.ru