Протоиерей Лев Махно: Я не чувствую себя на 85
– Когда мы на ваше 80-летие с вами встречались, то договаривались, что приедем на 85. Но вы были настроены скептически. Сказали, что увидимся ли? Батюшка, 85-й юбилей у вас грядёт. Как прошли эти 5 лет?
– Бывает в жизни, особенно после 80-ти, когда ты в таком состоянии, что думаешь – а будет ли 85? А внутри где-то тебя всё подсказывает – будет. Вот я так уверен. А сейчас – может и 90? Нет, ничего не подсказывает. Сейчас я весь поглощён тем, чтобы отслужить хорошую службу, чтобы здоровье не подкачало. Слава Богу, я не должен роптать. Вы понимаете, я не чувствую 85. Это ненормальность, наверное, тоже.
– А на сколько вы себя чувствуете?
– Лет на 45. Потому что вся энергия, которой я обладал, присутствует ещё. Вы понимаете, это такая милость Божия, которую ты чувствуешь в возрасте. Я с благодарностью обращаюсь к Богу за то, что есть, что не скисаю. Для меня трагедией были похороны жены. Это самое тяжёлое состояние. Смириться – смиришься, но привыкнуть невозможно. Понимаете, всё время ты чувствуешь рядом человека. Это очень сложный такой процесс. И, конечно, самое сложное – это в этом возрасте не почувствовать одиночество. Я остался и в гимназии, и в университете. Я настоятель трёх храмов, и семь заложенных – итого десять. Такая жизнь даёт стимул тебе двигаться вперёд, а не говорить «ой-ой-ой». Я боюсь это произнести, и не нужно это, потому что есть силы, есть здоровье. Хромаю – да, но, слава Богу, не на голову.
– Батюшка, для вас жизнь, она в борьбе или в смирении?
– Борьба и смирение – оно должно быть в сочетании с разумом, три фактора эти, без этого невозможно. Жизнь – есть хорошее выражение в книге об ангеле-хранителе – это поприще борьбы, и горе тому, кто не выходит из неё победителем. Великолепно сказано. Наверное, так. Но в борьбе ты должен быть, во-первых, мужественным и разумным.
– Батюшка, а вот вы вспоминаете, что с супругой были в Нью-Йорке, были одним из первых миссионеров в те непростые годы. Как вот сейчас вы воспринимаете обстановку, которая в мире? Остались связи там за границей?
– Остались и общаюсь. Я неактивен в общении, особенно сейчас в такое время. Ничего не спрашивают. Все разумные, все, конечно, ждут победу. Общую. Никто ничего не спрашивает. Это поразительно! Все понимают всё и знают, чем кончится. Как Господь даст. Я здесь полностью уповаю на Бога. Потому что Любовь Божия настолько ко мне. Я как человек понимаю, что это могло не быть, а это есть! И за это нужно благодарить Господа и всё.
– Вы видели и расцвет православия, и его упадок, и гонения. Что сейчас происходит в жизни Русской православной церкви?
– Понимаете, два противоположных полюса – то и это. Тогда было настолько ярко и понятно, что ты думал отстаивать свои позиции, а сейчас свобода такая – захлебнулись все. И пошли гнилые кадры. Вот что беда! Пошли гнилые кадры, а вот тогда кадры были сильные. Я встречался с духовенством, которое сидело по 15-20 лет в тюрьме. За веру. Какие это были столпы! Ведь любуешься, как он служит, он уверенный, зная, что выйдет сейчас на улицу – и будут кричать «Поп, поп» и прочее. Сейчас этого не кричат, сейчас свобода, ты можешь говорить глупости какие угодно, всё тебе сходит с рук, тогда не сходило ничего. Понимаете, вот это вот состояние и дало результат отрицательный. То, что я вижу, я не доволен этим. Я о своих кадрах говорю, о своих.
– Батюшка, какой всё-таки секрет, совет даже не столько долгой жизни, а счастливой жизни и в мире с собой, в мире со своей душой, в мире со всеми, кто тебя окружает?
– Вы знаете, всё зависит от тебя. Какие ты планы строишь – созидательные или просто быть участником событий, которые проходят мимо тебя. Я не соучастник. Я всегда строил планы и шёл к этому пути, даже хотя бы это годы были. Это моя жизнь. Это вот что-то такое врождённое. У меня и сестра была жена священника. Он был больше молитвенник, а она занималась стройкой храмов. Это, наверное, генетический какой-то момент. Я не знаю, как это объяснить, но я живу тогда, когда я начинаю что-то делать. Я забываю и болезни. Но, слава Богу, у меня таких болезней и нет, какие бывают в этом возрасте. Это, очевидно, всё-таки на генетическом уровне идёт. Я никогда не стану в трудностях. И когда мне дали храм Покровский, я 80-летие там отмечал, это пять лет назад, я ставил цель – не умру, пока не сделаю. Сделал так, как и не ожидал.
Не надо отказываться. Вот когда мне дали в 70 лет этот храм, я думаю, Господи, насмешка. В 70 лет разве можно строить такой разваленный храм? А мне жена говорит «Ты подожди, может, он тебя прославит».
– Батюшка, поздравляем Вас с юбилеем, многие Вам лета, и увидимся с Вами в 90 лет.
– Я не отказываюсь, если это получится, дай Бог. Главное, чтобы только было не так, что ты смеёшься, а все плачут, и наоборот. Дай Бог, чтобы только с головой было нормально. Лучше всего в здравой памяти и твёрдой уверенности переходить в тот мир. 85 – это граница очень сильная, понимаете? Очень сильная граница. Вот вспомните, когда вам будет 85. Это действительно так. Я тоже не думал, что доживу до этого. Наверное, промысел Божий держит для чего-то. Если это будет нужно, наверное, и до 90 будет. Но лишь бы была твёрдая память и уверенность, что ты живёшь, и всё хорошо.