Сотрудники "скорой" спутали отравление угарным газом с алкогольным опьянением
Суды отклонили гражданский иск родственников погибшей от угарного газа семьи к сотрудникам скорой помощи, которые не предотвратили случай смертельного отравления нескольких человек (Определение СК по гражданским делам Третьего КСОЮ от 25 июня 2025 г. по делу № 8Г-11259/2025).
ЧП произошло зимой 2021 года в одном из российских регионов. Бригада СМП приехала на банальный "пьяный" вызов. Абонент, мужчина 70 лет, по телефону жаловался на боль в груди, но на момент осмотра, если верить карте вызова, больной жалоб не предъявлял, при этом был пьян, присутствующие члены семьи – тоже пьяны, температура – нормальная, АД – немного повышенное, дыхание жесткое без хрипов и одышки, пульс ритмичный, 75 ударов в 1 минуту. Пациенту сделали ЭКГ, поставили диагноз "Алкогольная интоксикация средней степени тяжести" и уехали. А наутро всех членов семьи обнаружили мертвыми.
Следствие нашло причину смерти – отравление угарным газом. Установило и виновника (мастер управляющей компании), которого осудили к нескольким годам лишения свободы по ч. 3 ст. 238 УК РФ.
Однако СМЭ показала, что причиной смерти было острое отравление окисью углерода, а этиловый спирт в крови и моче жертв не был обнаружен вообще, что соответствует состоянию трезвости на момент наступления смерти (у пациента, который вызывал врачей, обнаружено крошечное количество фенобарбитала, что следствие связало с приемом корвалола).
Проживавшие отдельно (и поэтому оставшиеся в живых) дочери пациента, к которому накануне смерти от окиси углерода приезжала "неотложка", обратились к медорганизации с требованием возместить моральный ущерб от некачественной медпомощи отцу:
во-первых, не было никакого алкогольного опьянения, что подтверждено судебной экспертизой; во-вторых, не установили истинную причину плохого самочувствия, не забрали в больницу. А ведь если бы забрали – отец мог остаться в живых.Суд первой инстанции удовлетворил иск (частично, значительно снизив сумму запрошенной компенсации морального вреда):
диагноз "Алкогольная интоксикация средней степени тяжести" пациенту был установлен необоснованно; бригадой СМП был неполно собран анамнез – отсутствуют данные о времени употребления алкоголя, продолжительности употребления алкоголя и вида употребленного алкогольного напитка, а также не проведена оценка неврологического статуса пациента в полном объеме (отсутствует оценка наличия/отсутствия нистагма; оценка выполнения координаторных проб; оценка наличия/отсутствия тремора век, языка, рук), что является дефектами диагностики. Продолжительность оказания скорой медицинской помощи составила 15 минут: время прибытия на вызов 20:45, время окончания вызова 21:00. Принимая во внимание состав бригады СМП (врач и фельдшер), выполнение указанных диагностических мероприятий в течение времени, затраченного на оказание медпомощи, представляется возможным; однако установление (верификация) состояния, которое явилось причиной смерти пациента "Острое отравление окисью углерода" на этапе оказания ему спорной медпомощи с учетом обстоятельств дела представляется маловероятным. Первые признаки при отравлении окисью углерода (угарным газом) и острого отравления этанолом имеют схожие клинические проявления, требующие проведения дифференциальной диагностики. При этом основные диагностические мероприятия проводятся в стационарных условиях оказания медицинской помощи. А в медицинской документации пациента нет объективных данных, подтверждающих – на момент оказания ему спорной помощи – необходимость его экстренной госпитализации в стационар; таким образом, доказанные дефекты диагностики не находятся в причинно-следственной связи (прямой и косвенной) с наступившим неблагоприятным исходом – отравлением окисью углерода. Но поскольку отсутствие причинно-следственной связи между состоянием пациента, наступившими негативными последствиями и выявленными дефектами оказания медпомощи не опровергает факт причинения морального вреда истцам, которые вправе были рассчитывать на квалифицированную и своевременную медицинскую помощь для близкого человека, то им причитается небольшая компенсация морального вреда.Однако суды апелляционной и кассационной инстанций согласились с тем, что и эта компенсация не должна быть присуждена:
наступление ответственности возможно только при наличии причинно-следственной связи между действиями (бездействием) работников учреждений здравоохранения и наступившими последствиями в виде причинения вреда здоровью человека; в данном случае неблагоприятные последствия наступили не вследствие оказания медпомощи ненадлежащего качества, необходимость экстренной госпитализации пациента на момент оказания ему скорой медпомощи отсутствовала, дефекты диагностики не способствовали ухудшению состояния здоровья пациента и не повлекли неблагоприятный исход в виде смерти; ввиду отсутствия какой-либо причинно-следственной связи между дефектами медпомощи и последствиями, отсутствуют и основания для компенсации морального вреда.