В Кронштадте открылась выставка, на которой впервые подробно рассказали о роте особого назначения на Балтике
«У него – медали «За оборону Ленинград», за боевые заслуги».
Дочь мичмана Николая Кадурина перечисляет награды. Он почти никогда не надевал их, но часто рассказывал о мужестве и отваге сослуживцев – матросов Балтийского флота.
«Рассказы все были такие очень щадящие, и никогда, никогда мы не слышали о роте особого назначения», – вспоминает дочь Николая Кадурина Елена Кадурина.
Потому что о своей службе чаще молчал. Первые рассказы о заданиях на Балтике в его семье услышали спустя 50 лет после окончания Великой Отечественной войны. Тогда и узнали, что мичман Кадурин – разведчик, боец той самой роты. Она была основана в 1941-м году.
Вокруг Ленинграда смыкалось блокадное кольцо, а путь в тыл противника был только один – под водой, ведь гладь Финского залива также была под контролем противника. Первое задание – Шлиссельбургский десант. Потом – подрыв пристани в Петергофе осенью 1942-го.
«Это была первая операция в Военно-Морском Флоте нашей страны, выполненная из-под воды. Это надо было подготовиться, пройти по дну, не просто пройти, а с собой протащить, не пронести на руках, а протащить мину, которая весит более 200 килограммов», – объясняет экскурсовод Кронштадтского морского музея Владимир Шатров.
Пристань подорвали, чтобы немецкие подразделения не установили там артиллерию и системы ПВО. В темноте глубин Финского залива шли по компасу. Первый водолаз прокладывал маршрут телефонным кабелем.
Исследователям и документалистам, снимавшим репортажи более 20 лет назад, повезло узнать детали от самих боевых пловцов. Вот кадры одного такого фильма.
«Мы работали только на кислороде, а предел погружения на кислороде – до 20 метров, можно – до 30 кратковременно. Сходить. Пешочком погрузиться».
Погружались в таких костюмах. Образец воссоздан на выставке, посвященной истории роты особого назначения Балтийского флота в Кронштадтском морском музее.
«Если водолаз работает в вентилируемом снаряжении под водой – от него идут пузырьки, и он заметен. У бойцов роты особого назначения было снаряжение замкнутого цикла. Например, вот здесь воздушный баллон наполнял дыхательный мешок. Вдыхаем. Выдыхаем в эту банку – здесь находится поглотитель углекислого газа, который очищает воздух и перепускает в дыхательный мешок», – продолжает Владимир Шатров.
Этот костюм – в числе почти ста экспонатов выставки. Ее основа – фотографии и документы. То, что сохранили родственники бойцов подводной пехоты, коллекционеры, реконструкторы. Часть материалов и вовсе впервые опубликованы.
«Тема роты особого назначения действительно долгое время оставалась секретной. Практически все советское время этой темой профессионально не занимались, то есть, издавались мемуары, некоторых бойцов или людей, которые были связаны с участниками РОН, но специальных монографий не издавалось», – говорит старший специалист Музейно-исторического фонда «Люди моря» Илья Рудь.
Известно, что водолазы провели более 200 разведывательных и диверсионных операций. В том числе – обследование затонувшей немецкой подводной лодки U-250. На борту субмарины советские подводники обнаружили секретные документы, шифровальную машину «Энигма», но самый большой интерес представляла уцелевшая торпеда с установленной системой акустического самонаведения.
О существовании такого оружия в 1944-м году было неизвестно. Ее в доках Кронштадта изучали советские и британские эксперты-кораблестроители.
Роту особого назначения расформировали в октябре 1945-го года. Командование ВМФ решило, что существование такого подразделения нецелесообразно в мирное время. Водолазы-разведчики пополнили состав аварийно-спасательной службы краснознаменного Балтийского флота. Часть были уволены в запас.
Командиры роты Иван Прохватилов предложил создать школу для обучения будущих бойцов, использовать опыт и навыки, но эта идея так и не стала реальностью.
В составе роты было немногим более 100 человек. Долгое время их подвиг был засекречен, да и сейчас открыты не все детали истории подводных пехотинцев.
«Конечно, гордость, и не только за него, а за всю роту особого назначения. Настолько много отец рассказывал о своих товарищах и о своем командире Иване Васильевиче Прохватилове. Конечно, за всех за них – гордость», – заключает дочь Николая Кадурина Елена Кадурина.