Взятые мошенниками кредиты не включаются в реестр требований кредиторов — ВС РФ
МОСКВА, 18 июн — РАПСИ. Требование банка, основанное на кредитном договоре, заключенном от имени должника в результате неправомерных действий, не подлежит включению в реестр требований кредиторов, отмечает Верховный суд РФ в новом Обзоре судебной практики по делам о банкротстве.
Мошенничество через приложение
Высшая инстанция привела в пример дело о банкротстве, в котором требование банка, возникшее из кредитного договора, судом первой инстанции признано обоснованным и включено в третью очередь реестра требований кредиторов.
Судом установлено, что кредитный договор был заключен через мобильное приложение, при этом операции, совершенные от имени должника в мобильном приложении, были подтверждены введением кодов подтверждения, направленных банком СМС-сообщениями.
Суд указал, что возбуждение уголовного дела по факту совершения неустановленным лицом мошеннических действий в отношении должника, признанного потерпевшим, не является основанием для освобождения заемщика от уплаты задолженности, поскольку материалами дела установлен факт заключения договора с банком, кредитные средства по договору были перечислены банком и получены должником.
Суд апелляционной инстанции определение суда первой инстанции отменил и отказал во включении требования банка в реестр. Из материалов уголовного дела следует, что неустановленное лицо позвонило на горячую линию банка и от имени должника переподключило функцию оповещения в личном онлайн-кабинете банка с абонентского номера, принадлежащего должнику, на иной номер. Впоследствии неустановленное лицо, имея доступ в личный кабинет должника, направило заявку на оформление кредита, а полученную сначала на счет должника сумму кредита перевело сразу на другой банковский счет.
В Обзоре Верховного суда РФ говорится, что по смыслу статьи 183 ГК РФ (заключение сделки неуполномоченным лицом), если договор заключен от имени другого лица при отсутствии полномочий действовать от его имени, сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии не одобрит сделку.
Установление факта заключения сделки иным лицом без полномочий служит основанием для отказа в иске, вытекающем из этой сделки (пункт 123 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Следовательно, кредитный договор, заключенный иным лицом от имени должника в отсутствие волеизъявления последнего, не порождает для должника правовых последствий. Соглашение считается заключенным между банком и лицом, действовавшим при отсутствии полномочий.
Таким образом, требование банка, основанное на спорном кредитном договоре, не подлежит включению в реестр. Кроме того, как отметил суд, если бы указанное требование было включено в реестр, должник впоследствии подлежал бы освобождению от соответствующего долга в порядке пункта 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве (завершение расчетов с кредиторами и освобождение гражданина от обязательств).
Раскрытые СМС-коды
В другом деле суд первой инстанции удовлетворил заявление банка о включении задолженности по кредитному договору в реестр требований кредиторов должника. Суд исходил из того, что денежные средства поступили на счет должника, СМС-коды для подтверждения операций поступали на номер телефона, принадлежащего должнику, а материалы дела не содержат сведений о его выбытии из владения должника.
Суд апелляционной инстанции отменил определение суда первой инстанции и отказал во включении требования банка в реестр по следующим основаниям. В рамках уголовного дела установлено, что должнику поступил звонок от лица, представившегося сотрудником банка. В ходе переговоров должник раскрыл коды, направленные банком для подтверждения операций, что привело к оформлению на него кредитного договора, денежные средства по которому сразу после поступления переведены на счет третьего лица.
Согласно статье 153 ГК РФ (понятие сделки) сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Указание в законе на цель данных действий свидетельствует о том, что они являются актом волеизъявления, в основе которого лежит воля соответствующего лица к достижению определенных правовых последствий.
Заключение договора вследствие мошенничества, при котором потерпевшее лицо не осознает правовые последствия своих действий, считается неправомерным актом, противоречащим существу законодательного регулирования понятия сделки. В отличие от заключения сделки под влиянием обмана, где у лица есть воля на вступление в договорные отношения, которая сформирована несвободно в силу наличия заблуждения относительно каких-либо обстоятельств, в данном случае у потерпевшего отсутствует всякое намерение установить гражданские права и обязанности. В связи с изложенным такая сделка является ничтожной.
Следовательно, кредитный договор, заключенный от имени должника в результате мошеннических действий третьих лиц в отсутствие его воли на вступление в сделку, является ничтожным. В связи с этим требование банка, основанное на данном договоре, не подлежит включению в реестр, отмечает Верховный суд РФ.