Екатерина Дашевская

Медийное пространство переживает парадоксальную фазу: избыток людей, называющих себя экспертами, соседствует с катастрофическим дефицитом настоящей экспертности. По данным Medialogia, упоминания self-proclaimed experts почти удвоились, а доля «экспертных» комментариев в новостной выдаче выросла более чем на сорок процентов. Но это не рост компетентности, а рост декларативности.

Сегодня достаточно иметь Telegram-канал, уверенный тон и один случайный кейс, чтобы объявить себя голосом отрасли. Иногда достаточно региональной публикации в Forbes и коллекции сомнительных кейсов, чтобы написать «я номер один».

Это стало возможным потому, что аудитория устала от формальных спикеров и ищет живой язык. Но вместо живой компетентности рынок получил поток необоснованных мнений, где эмоция выдаётся за анализ. На этом фоне настоящие специалисты, те, кто думает системно, понимает причинно-следственные связи, держит ответственность и выдерживает давление публичности, практически не слышны.
Их мало, они перегружены реальной работой и медиасреда, настроенная на скорость, просто не умеет с ними работать. В результате рынок перегрет, шума много, сигналов мало.

Последствия очевидны: падение доверия к экспертности как категории, смешение анализа и эмоции, инфляция смыслов, усиление политизации непроверенных суждений. Прослойка людей, которые становятся «артистами разговорного жанра», вытесняет тех, кто способен удерживать факты. И любой неподготовленный профессионал, выходя в публичность, оказывается уязвим, не только профессионально, но и репутационно.

К проблеме добавляется и другой слой — закрытость медийных ниш, давно занятых теми, кто удерживает позиции не за счёт качества мысли, а за счёт контроля над вниманием. Это классический протекционизм. Люди, закрепившиеся в медиа десять–пятнадцать лет назад, охраняют доступ к своим позициям ревностно, как собака на сене. Они не развивают поле, не создают преемственности, не обновляют методы, но оберегают собственный статус. Чаще выводят лояльных протеже, а не сильных аналитиков. Или используют публичность как постоянное подтверждение собственной значимости. В результате формируется заблокированный социальный лифт: реальные нишевые лидеры остаются в тени.

Но именно поэтому невозможно «вывести» человека в публичность без предварительной работы. Сначала нужно увидеть личность как систему. Распаковка показывает когнитивный тип, решения, эмоциональную динамику, стрессоустойчивость, ценности, драйверы, лидерскую модель, бессознательные установки и архетипический слой. Игнорирование любого компонента приводит к тому, что человек в публичности начинает компенсировать слабость агрессией, избеганием или попыткой играть роль вместо того, чтобы звучать собой. Сильные специалисты начинают выглядеть нелепо или хаотично, а слабые производят обманчивое впечатление силы до первого серьёзного давления.

Обучение фундаментальным коммуникационным навыкам становится вторым обязательным уровнем. Эксперт должен уметь формулировать сложное просто, удерживать внимание, работать с вопросом, выдерживать провокацию и понимать правила медиагигиены. Даже если он делегирует часть коммуникаций, он обязан понимать, что он делегирует. Пиарщики приходят и уходят, а личная ответственность за слово остаётся.

Однако всё это только подготовка. Настоящим критерием экспертности становится конгруэнтность: совпадение внутреннего и внешнего. Публика мгновенно считывает несостыковку между ценностями, поведением и речью. Человек, который играет роль, ломается в интервью, споре, прямом эфире. Человек, который совпадает с собой, звучит глубоко даже без риторики. Конгруэнтность невозможно симулировать: она либо есть, либо нет.

Именно поэтому Академия Экспертного Брендинга начинает работу не с внешней оболочки, а с личности. Общество, в котором нет зрелой экспертности, быстро теряет смысловую устойчивость: вместо анализа паника, вместо диалога клиповая ярость, вместо фактов эмоциональные реакции. Настоящие эксперты становятся социальной функцией — фильтром против информационного шума, рамкой рациональности и точкой опоры в хаосе.

Эксперт, собранный изнутри, способен выдержать любой формат. Не фрик, не медиатрикстер, не говорящая голова, а человек, несущий смысл. И именно такие фигуры формируют новую интеллектуальную опору общества, в эпоху, когда смысл снова становится дефицитом.
Большая (и даже огромная) статья про тестирование, с которого начинается экспертность, вот здесь: dzen.ru/a/aTfGs6B7_lym1gt4

Екатерина Дашевская — CEO Академии Экспертного Брендинга, медиатехнолог, юрист, исследователь репутационных стратегий. Амбассадор фонда «Вместе поможем детям», журналист «Известий». В интервью она рассказывает о том, почему личность сегодня важнее логотипа, как превратить ценности в результат и где проходит граница между влиянием и манипуляцией.

Екатерина, Вы часто говорите: «Влияние начинается с внутренней правды». Что это значит на практике? Для меня публичность — это не про «понравиться». Скорее, от обратного: это совпадение человека с самим собой. Когда слова не спорят с интонацией, решения с ценностями, а амбиции — с ответственностью. Все остальное — лишь декорация, а симулякры я не люблю. Я — выпускница философского факультета МГУ, нас так учили: медиатехнолог по ремеслу и правозащитник по сути. Эти три роли говорят об одной вещи: влияние невозможно без внутренней согласованности. Екатерина Дашевская. Фото из личного архива. Почему Вы считаете, что личность важнее логотипа? Доверие к компаниям вернулось к человеку. Рынок устал от обезличенного капитала. В зеркале аудитории — персональная ответственность лидера. Если раньше можно было «спрятаться» за корпоративный тон, то сегодня конкретный человек решает, верят бренду или нет.

Личность — больше не упаковка бренда, а его ядро. Вы принципиально уходите от словосочетания «личный бренд». Почему? Этот термин обесценен рынком «быстрых сборок». Мы работаем с репутацией, с тем, что живет дольше компаний. Репутация — это не эффект промо или хайпа, это следствие регулярных действий в рамках ценностей. Екатерина Дашевская. Фото из личного архива. Как Вы превращаете ценности в результат в Вашем курсе «Речь. Риск. Репутация»? У нас трехступенчатый цикл: Диагностика. Здесь идет речь не об «оценке», а о понимании: мотивация, речевые паттерны, эмоциональная устойчивость, когнитивные стили, роль в команде. Мы анализируем подопечных, фактически пишем кандидатскую по отдельному человеку. Обучение: речь и голос, стресс-импровизация, психологическая устойчивость, стратегическое позиционирование, цифровая гигиена. Снятие психологических блоков и барьеров, специальные знания. И, конечно же, практика. Это полевые интервью, дебаты, прямые эфиры, кризисные сценарии и так далее. Через три месяца человек не «играет роль», он уже действует изнутри, искренне. Мы не создаем клонов, мы раскрываем оригиналы. А что Вы называете «голосом влияния»? Голос влияния включает в себя 3 слоя: смысл, интонация, пауза. Смысл — за что я отвечаю. Интонация — как я это несу.


Хорошая очень получилась статья.
Источник: persono.ru/blog/lifestyle/ekaterina-dashevska..
persono.ru

Ловлю себя на мысли, что хочу все книги мира. А времени всё меньше, меньше…

Сегодня в Москве проходит Data+AI 2025 — ключевой форум, на котором бизнес и эксперты обсуждают практическое будущее искусственного интеллекта. Очевидно, что развитие ИИ уже необратимо меняет правила игры во многих отраслях, особенно тех, где много рутинных и стандартизированных процессов: образование, бухгалтерия, медицина, юриспруденция, HR, консалтинг и сфера обслуживания почувствуют сильнейший импульс к трансформации.

Но это не значит, что востребованность людей и высококлассных специалистов снизится — напротив, ценность глубокого интеллектуального труда лишь возрастёт. А вот сотрудникам с низким уровнем интеллектуальной нагрузки и простыми практическими навыками придётся первыми подвинуться под давлением машин.

Журналистика и писательство тоже на грани серьёзных изменений. Уже сейчас каждый третий автор в Facebook и ВК выдаёт тексты с фирменными «длинными дефисами», почему-то уверенный, что его подписчики сами не в состоянии поговорить с GPT и нуждаются именно в его ленивых генерациях. Качество такого контента откровенно низкое, а значит, информационная среда разделится: реальная интеллектуальная ценность станет дефицитом. Те, кто занимается глубокими размышлениями (с ИИ или без него), получат очевидную фору и новую аудиторию.

Кстати, именно сегодня Google представила свою якобы революционную модель — Gemini 2.5 Pro, которую компания называет самой умной за всю историю. Прорыв в этой модели заключается в способности глубоко рассуждать, поддерживать огромный объём контекста и обрабатывать не только тексты, но и изображения, звук, видео и программный код. Новинка уже побила рекорды точности в тестах по математике и естественным наукам, доказав, что возможности искусственного интеллекта вышли на принципиально новый уровень. Посмотрим насколько заявления соответствуют реальности и не получится ли так же плачевно, как с Гугл-очками (мне, к слову, очень нравился концепт).

Теперь интереснее прогнозировать, какие отрасли изменятся под влиянием таких технологий сильнее всего. Очевидно, что помимо перечисленных выше сфер, серьёзный пуш получат маркетинг, креативные индустрии и даже киноиндустрия: с приходом мультимодального ИИ возрастут возможности для персонализированного контента и интерактивного медиа.
А вот индустрии, где принципиально важны живой контакт и искренность (психология, личные консультации, элитное образование и премиальные сервисы), не только не уступят ИИ, но и резко повысят спрос на специалистов именно с «человеческим фактором».

В ценности останется и ручной труд в области искусства, ремесла, авторского дизайна и моды, где аутентичность и авторство всегда будут выше стандартизированной ИИ-генерации.

Формируется новая экономика смыслов, в которой победит тот, кто сумеет использовать возможности нейросетей без потери человеческой глубины и подлинности. В ближайшее время бирка «Сделано человеком» действительно станет премиальным знаком качества.

Может ли дьявол поселиться в церкви? Отвечаю при примере нашей поездки в Дивеево.

Если честно, пока кто-то на Мальдивах или Бали, мы преимущественно в Оптиной, в Дивногорье, в Крестовой пустыни. Но так, как во время поездки в Дивеево я не расстраивалась ещё никогда…

Совместный бизнес местных гостиниц и монастыря вполне понятен и даже, кажется, подбит под график. Гостиницы, кстати, достойные и дружелюбные. Но за стенами монастыря всё совсем иначе…

Мы встали с девочками в 5 утра и пошли на знаменитую тропку Богородицы. Мужчины ещё спали. И тропка, знаете ли, прекрасная: душа успокаивается, народу немного, пусть и холодно. 150 раз прочитали молитву, а после ещё немного задержалась, просто побыть в тишине внутреннего диалога. Затем мы направились на службу.

Сразу удивила странная система работы соборов для такого большого монастыря: «Мы открыли один собор, потом закрыли — открыли другой». Почему не открыть все сразу, не ясно. Но это ещё мелочи по сравнению с тем, что происходило дальше.

В первом же соборе на нас налетела дама с интонациями, скорее характерными для провинциального базара: «Так, девочки, идёмте мыть пол!».
На мой закономерный вопрос, с какой стати она прерывает мой внутренний диалог с Богом и навязывает уборку в директивной форме (трудничество всё-таки дело добровольное), мадам возмутилась, мол, как я вообще смею ей отвечать и задавать вопросы.

Отправить её в пешее путешествие в церкви было бы неуместно, поэтому я спокойно объяснила свои возражения. Дама переключилась на моих подруг и одну-таки уговорила, правда, как выяснилось, вовсе не из стремления привлечь добровольцев, а из чисто практических соображений избежать уборки самой. Когда я напомнила подруге, что согласие на трудничество — дело исключительно добровольное и личное, и не является указанием свыше, монахиня не выдержала и обвинила меня в грехах перед Господом.

На что я, конечно, поинтересовалась, с каких это пор она решает за Господа, кто и в чём грешен и готова ли к последствиям за подобную ответственность в адрес подвижников.

Хамство, конечно. У человека возникает иллюзия, что данная монахиня (а, судя по отзывам, они преимущественно такие там) — это Божья воля во плоти. Но это НЕ так.

И унижать прихожан никто этим теткам права не давал.
Где-то на просторах интернета я нашла прямую речь Патриарха о том, что он в курсе таких проблем в Дивеево, но сделать ничего невозможно.
Вы серьезно?? Читаем дальше.

О служении Богу и уж тем более людям, прихожанам, там речи не идет даже издали.
В итоге подругу попросили удалиться, так как «люди для уборки уже нашлись».

Добрая подруга расстроилась, но другая монахиня (нормальная, как ни странно) быстро нашла ей нормальное дело и даже подарила свою иконку. А первая дама продолжала неодобрительно фыркать в мою сторону весь период нашего пребывания в храме, но я не расстроилась — мне было о чём пообщаться с Тем самым, ради чего я, собственно, и хожу в храм.

Но в Дивеево иначе устроено. Принципиально по всему периметру. Ни шагу без навязчивой коммуникации — от указаний про юбку (что не главное, на мой взгляд, в таких паломничествах), до откровенно шизофренических нравоучений от странных личностей.

По пути из одного храма в другой к нам прицепился не пойми кто со словами: «Здравствуйте, я падший дьякон».
Это он так пошутил о том, что упал и сломал шейку бедра. Ну хоть представился с порога.
Видимо, симпатичные женщины, не желающие общаться, выглядят подходящей аудиторией.

Дальше последовала психиатрическая тирада о том, какие все поганые и бестолковые. Особенно те, кто сюда приезжает на тропку. Я молча слушала до тех пор, пока «падший дьякон» не разразился циничным злорадством по поводу гибели ребят на СВО, заявив: «Дальше ещё хуже будет» и еще и расхохотался при этом. Вот тут я уже не выдержала и прямо сказала, что напишу жалобу в Патриархат с просьбой проверить его идеологическую адекватность и психическое здоровье.
И настоятельно рекомендую три раза подумать перед тем как грузить этой ересью и ахинеей незнакомых людей, кто-то из них может оказаться прокурором, например.

Второй храм очень красивый, Михаил везде.
Но и тут очередной конфуз: очередь к мощам Серафима Саровского была большой, веревочка закрыта, а в обход веревочки необъятная и предприимчивая матушка повела своих друзей, по пути вложив пятитысячную купюру в карман рясы. Батюшки уже начали роптать, мол, очередь большая, пора открывать.
Люди в очереди разводили руками: как так-то.

Я выразительно посмотрела на матушку, она на меня. Верёвочку открыли и закрыли ровно за нами, большая часть людей осталась без мощей.
И это при закрытых храмах, многие ехали издалека, кто-то даже заплакал.

Телефон Игуменьи и паломнической приёмной у меня был, но звонить я даже не стала. «Рыба гниёт с головы», «Каков поп, таков приход» — это не пустые слова. Отвратительный стыд, прикрытый «церковным уставом тишины» и «негоже скандалить» — вот как это называется.

К нам присоединились супруг и дети, и началось очередное приключение.
Детей останавливали и критиковали буквально на каждом шагу, даже за шарфы, надетые якобы не так.

В самом храме не горели свечи: основополагающий элемент православия просто проигнорирован, зато, видимо, активно шла перепродажа свечей по второму кругу. И правда: забрали и продали еще разок, чего добру пропадать, да?

Эффект от нахождения в храме, с пустыми, не горящими свечами — тоже такое себе.

Охрана попыталась было меня проконсультировать насчёт юбки, но быстро отступила, даже без апелляции к их должностной инструкции, связи с ЧОПом и тд.

А в завершение супругу отказались отдавать оплаченные сухарики, объяснив, что в одни руки можно забрать только ограниченное количество. Сухарики. За которые они взяли деньги. Купив 10 пакетиков, вы не сможете взять один для мамы или кума. Это при всем том, что знаменитые сухарики Саровского они ОБЯЗАНЫ выдавать бесплатно по первому требованию. ОНИ БЕСПЛАТНЫ.
Ох, финита ля комедия…

Дамы за стойкой даже предпочли рухнуть от моей камеры под прилавок, сменив свой хабальский тон на возмущения съемкой их драгоценных персон.

На обратной дороге нам встретились паломники, идущие пешком. Как жаль, что после своего тяжёлого пути они попадут в этот вертеп.

Мы точно больше ни ногой. Это позор для Православной церкви и, как было бы ни прискорбно признавать — для каждого, кто в этой стуктуре задействован. Промолчать я об этом не могу. Я глубоко верующий человек и мне в том числе крайне важно, чтобы люди шли к Богу с открытым сердцем, а не на тыкались на моральных уродов.

А вот там… не рады людям, не рады прихожанам, это рынок, который устроили люди, далекие от Веры насколько это возможно. И если это сделано для того, чтобы разубедить людей, отвернуть их от церкви — это правильный путь.

Интересный вопрос: может ли дьявол поселиться в церкви?
Ответ — да. Может.

И Богородица дальше тропки уже не ходит…

Альтернативные ключи к решению долговых споров: Debitor Relations.
Главный редактор портала Dolgi.ru Екатерина Дашевская.

В работе с долгами, к сожалению, выработалась примитивная и заскриптованная донельзя схема, которая серьезно ограничивает взаимодействие и кредитора, и должника. Выглядит она трагично и комично одновременно, очень понятно для обеих сторон и предсказуемо, что зачастую ведет и тех, и других, к результату, мягко говоря, не удовлетворительному. Но существуют другие схемы, предоставляющие массу альтернативных возможностей для всех сторон. Разберемся подробно вместе с коллегами.

Адвокат Михаил Сушков

Рынок корпоративных долгов сверхстремительно растет. Размер дебиторской задолженности на конец апреля 2024 года согласно последним доступные данным Росстата составил 110,4 триллиона рублей, при том, что на начало 2023 года он равнялся 84 триллионам. Зафиксирован рост на 31%. Просрочка составляет 6,2 триллиона рублей, это 6%.

Согласно отчетам арбитражных судов, в 2022 году количество дел о привлечении к субсидиарной ответственности возросло на 15% по сравнению с предыдущим годом, что свидетельствует о тенденции усиления мер в отношении руководителей и собственников компаний-должников. С ростом учетной ставки мы наверняка увидим в свежей отчетности усиление этой тенденции. Долги организаций привлекают все больше профессионалов и это не случайно – рынок развивающийся, с пока еще низкой конкуренцией и не зарегулированный (в отличие от коллекторского рынка долгов физических лиц). Этим объясняется его высокая привлекательность как для профессиональных взыскателей, так и для инвесторов –возможность быстрого роста и высокая рентабельность обусловленная значительно более низкой конкуренцией, в отличие от коллекторского рынка.

Общепринятая практика разрешения долговых споров в основном опирается на юридическую работу – попытка договориться, официальная претензия, суд, исполнительное производство, а зачастую – банкротные процедуры и субсидиарная ответственность. Указанный подход всегда был достаточно затратным и долгим, а сегодня в связи со значительным увеличением государственной пошлины и повышением порога размера долга для инициирования банкротства, тем более.

С учетом этого, особую актуальность приобретают внесудебные (альтернативные) способы урегулирования долговых споров. Стандартные внесудебные подходы, будь то медиация, переговоры или третейские суды, базируются на готовности и желании сторон договариваться, а это «волшебное» и во многом решающее желание у сторон, как правило, напрочь отсутствует. Кредитор, да и должник тоже, очень часто переходят в межличностный конфликт и используют долговую проблему чтобы «насолить» оппоненту. Должник ставит целью как можно дольше не выплачивать долг, а то и не отдавать вообще… В таких ситуациях избежать суда практически невозможно.

В прошлом году Дмитрий Жданухин, адвокат Михаил Тер–Саркисов и адвокат Михаил Сушков, запустили образовательный проект по работе с корпоративными долгами «ДолгАктив» с использованием нашей уникальной методики. В процессе создания курса и обобщения нашей практики родилось новое понятие, по аналогии с Public relations (PR) – Debitor relations (DR).

Debitor Relations (DR) – это сознательная организация коммуникации с должниками и другими участниками долгового спора. DR – в отличие от PR, GR, IR, имеет другого важнейшего субъекта отношений (должника) и специфическую ситуацию (долговой спор). Альтернативное определение PR – «занесение» нужной информации в нужные головы. Соответственно, DR –«занесение» нужной информации в головы должника (а иногда и кредитора), участников долгового спора как очевидных, так и изначально не имеющих к нему отношения с целью разрешения долгового спора.

Применение DR связано с информационным воздействием и здесь необходимо глубокое изучение не только юридических фактов, но и информационного поля долговой проблемы – связей и контрагентов участников, участия в общественных организациях и отношений с ними, отношений с контролирующими и государственными организациями и органами. Все это и последующая работа с долгом проводится на основании DR–карты отрасли, на которой размещаются как все имеющие отношение к долгу объекты, так и те, которые могут быть вовлечены в разрешение спора – госорганы, клиенты, поставщики, кредитные организации, потребители, СМИ.

На основании собранной информации о долговом споре выявляются ключевые точки информационного воздействия, строится план работы с долгом на основе системного подхода.

С созданием курса «ДолгАктив» и проведением научно–методологической работы на основе совместного опыта нам удалось выстроить достаточно понятный и интересный подход к работе с долгами. DR, конечно, можно рассматривать, как альтернативный и очень эффективный способ урегулирования долговых споров, но он намного шире и применяется как для побуждения «жгучего» желания договариваться, так и для сопровождения судебных процедур и взыскания для их ускорения, повышения результативности.

С точки зрения челночного посредничества, под которым мы понимаем глубокое погружение в долговой спор с целью построения схемы урегулирования и выстраивания общих отношений между сторонами, зачастую с привлечением новых участников. В нашем DR–методе ключевой фигурой, выстраивающей общую схему и связывающую участников, выступает долговой брокер. Достаточно простым примером работы долгового брокера может служить случай из нашей практики, когда обязательства должника удалось погасить за счет взыскания долгов перед ним. Профессиональный посредник в челночном методе играет ключевую роль, не только в переговорах, но и в управлении эмоциями, ожиданиями сторон, что необходимо для достижения успешного разрешения спора.

Зачастую участники долгового спора проявляют излишнюю эмоциональность во вред финансовой эффективности – долговая проблема становится личной вендеттой, а ресурсы, направляемые на борьбу с оппонентами, нередко превосходят сумму взыскания. Тут долговой брокер отчасти принимает на себя функции медиатора, используя при этом DR–методы информационного воздействия не только на должника–кредитора, но и другие ключевые точки. Основная задача долгового брокера это поиск и донесение до сторон конфликта возможности и преимуществ урегулирования спора. Ключ к решению долгового спора, безусловно, доверие сторон и их восприятие «основной» задачи. Как правило, доверительные отношения с одной из сторон спора есть изначально – сторона обратилась за помощью и тем самым выдала «мандат доверия».

Это, опять же, не означает, что посредника привлекли для «разумного» разрешения и возврата долга – нередко посредника рассматривают как оружие для нерациональных в финансовом плане задач, пытаясь просто насолить оппоненту. Тут нужна глубокая разъяснительная работа и выстраивание «реально разумных» задач. Для дистанцирования от возможных изменений курса и перепадов настроения клиента необходимо четко описывать «разумные» задачи в клиентском договоре с фиксацией штрафов и неустоек в случае изменения курса. Лучше всего, конечно, долг полностью забрать по договору цессии или инкассо–цессии и полностью взять процесс взыскания в свои руки. Что касается «противной» стороны, то это всегда «принуждение к миру» путем построения программы взыскания с поиском и информационным воздействием на ключевые точки самыми разными способами.

В инструментарии DR–метода – правильно составленные претензии с указанием плана действий, мероприятия в рамках его реализации от проектов пресс–релиза, публикаций в СМИ, проведения общественных мероприятий (пресс–конференций, публичных мероприятий и выступления на них), продажа долга через публикацию информации о продаже, размещение на билбордах, создание специальных сайтов и их продвижение, и многое другое. В правовых рамках, естественно. Правовые рамки альтернативных процедур урегулирования долговых споров на сегодняшний день установлены рядом Федеральных законов, это и закон «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», и закон «О международном коммерческом арбитраже», и закон «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)».] Так или иначе, в результате появляется либо решение третейского суда, либо стороны в процессе медиации находят решение долгового спора и исполняют его, как и в случае обычных переговоров. Основной критерий фиксации договоренностей – их фактическое исполнение. Предотвратить последующее обращение в арбитражный суд или суд общей юрисдикции законодательство РФ не позволяет, в случае несогласия с решением третейского суда, либо несоблюдением медиативных процедур стороны могут оказаться в обычном судебном процессе. Иначе законодатель для надзора был бы вынужден выстраивать систему надзорных инстанций параллельно с существующей судебной системой.

На мой взгляд, дополнительная система фиксации достигнутых договоренностей не нужна. Тот факт, что стороны уже прибегли к альтернативному урегулированию, свидетельствует о желании договариваться и, если это желание по какой–то причине пропало – судебная система вам в помощь. Как раз DR–метод побуждает желание договариваться и решать долговой спор чаще всего в переговорном процессе, а долговой брокер берет на себя функции медиатора. Касательно правовых рамок использования DR–метода – это очень важный аспект, который «красной нитью» проходит через весь наш курс, ему посвящены специальные лекции. Основное здесь – работа с информацией. Для эффективного и безопасного применения DR–метода необходимо четкое понимание правовых границ сбора, хранения, использования информации. Законодательство в этой сфере постоянно ужесточается, доступные ранее источники прекращают работать или становятся менее информативными.

С одной стороны, все это делается для защиты граждан и для соблюдения неприкосновенности личной информации, с другой – создает возможности для сокрытия общественно–важных фактов и тем самым подрывает эффективность развития гражданского общества. Развитое гражданское общество является важнейшей предпосылкой построения правового государства и его равноправным партнёром. Кроме того, абсолютно драконовские санкции за нарушения требований законодательства о сборе, хранении и использования информации делают огромное количество процессов в экономике более бюрократизированными, дорогими, а зачастую невозможными, что крайне негативно отражается на экономическом здоровье страны в целом.

Исследования показывают, что применение методов Debitor Relations позволяет сократить время урегулирования спора на 30–40% и снизить затраты на 20–25% по сравнению с традиционными судебными процедурами.

Опишем конкретную ситуацию, когда Debitor Relations(DR) и соответствующая организация коммуникации дали результат Застройщику был нужен 1 миллиард рублей для достройки жилого комплекса, но сумма задолженности перед кредитными организациями уже была 4 миллиарда рублей. Банкам нужен был возврат в 4 миллиарда рублей задолженности от застройщика. Региональным властям надо было успокоить дольщиков, которые видели остановившееся строительство.

Посредник (по сути, Долговой брокер) предложил схему, когда непроданные квартиры, которые будут построены при получении дополнительного финансирования, попадают в залог банками компенсируют почти всю сумму долга, а застройщик, получив новую площадку от властей в рамках нового проекта, окончательно расплачивается и зарабатывает.

Другой пример. Задолженность в сумме около 200 тысяч долларов была на одной из компаний крупного нефтесервисного холдинга, которая зарегистрирована в ОАЭ. При этом, стороны договорились о рассмотрении споров в МКАС при ТПП РФ, где установлен достаточно существенный арбитражный сбор и кредитор (российская компания) не был готов нести расходы по судебному взысканию. В целях разрешения долговой проблемы была организована расширенная претензионная переписка, в которую вовлечена штаб–квартира холдинга, находящаяся в одной из стран СНГ. Также вышли нескольких новостей о возможной недобросовестности, которая даже была предметом рассмотрения в ходе заседания «долгового» комитета МТПП. В результате даже без судебного решения долг был полностью оплачен и кроме того кредитор получил предусмотренную договором неустойку.

Важно, что достаточно разработанных аналогов DR за рубежом мы не встречали. Возможно, конечно, все дело в том, что где–то лучше работают юридические инструменты, а где-то кредиторы не столь изобретательны, как в России, привыкшей к неоднократным сменам правил игры за последние 40 лет. Практика использования DR-метода это убедительно подтверждает. В своей работе в качестве основных средств коммуникации, наряду с обычными почтовыми отправлениями, мы активно используем электронную почту и мессенджеры.

Вербальный, а тем более личный контакт может вообще не пригодиться для разрешения спора. Такой подход позволяет отказаться от эмоциональной составляющей спора при эффективном донесении информации до оппонента и получения взвешенной ответной реакции. К тому же это дает возможность выполнять большую часть работы дистанционно. Информационные системы постоянно развиваются и наряду со стандартными поисковыми запросами в открытых источниках позволяют оперативно собирать данные о долговом споре, хотя и не заменяют в полной мере личные контакты и инсайдерскую информацию.

Но, по сути, как я говорю практически в каждой статье — о человеке можно узнать практически всё и сделать это в короткие сроки. Секретов больше нет. Крупные российские банки, такие как Сбербанк (что понятно, всегда «на передовой»), активно внедряют технологии ИИ в процессы взыскания задолженностей. В 2023 году экономический эффект от использования ИИ в этой сфере превысил 2 млрд рублей, что свидетельствует о высокой эффективности цифровых решений.
В рамках национальной программы «Цифровая экономика» планируется внедрение ИИ для автоматизации рутинных судебных процедур, что позволит ускорить рассмотрение дел и повысить эффективность судебной системы. Нередко искусственный интеллект помогает ускорить поиск, составление претензий, текста статей и пресс–релизов, которые мы используем для информационного воздействия. Уже есть специализированный софт, помимо общедоступного, конечно же, под контролем «живого» человеческого разума.

Современный рынок долговых споров требует новых подходов, и Debitor Relations доказал свою эффективность как один из таких методов. Альтернативное урегулирование — это не просто способ избежать суда, а целая система информационного воздействия, переговоров и стратегического посредничества, позволяющая не только вернуть долг, но и сохранить деловые отношения. Наш опыт показывает, что работа с долгами становится все более интеллектуальной и многослойной.

Долговой брокер в DR-методе – не просто медиатор, а архитектор переговорного процесса, использующий комплексные информационные стратегии. Умение видеть долговую проблему шире, находить нестандартные пути решения и управлять коммуникацией, вот что делает DR мощным инструментом в руках профессионалов. Будущее урегулирования долговых споров уже здесь. Развитие технологий, аналитики и искусственного интеллекта только усилит влияние DR, сделав его неотъемлемой частью долгового рынка.
Чем раньше участники этого рынка освоят новые методы, тем успешнее и эффективнее будут их результаты.