Строительные споры в практике мировой юстиции 1871-1872 годов
В этом году РАПСИ начало серию публикаций об известных судебных процессах в истории Российской империи. В каждой статье будет рассматриваться конкретное дело, цель — показать, как правовая система дореволюционной России сталкивалась с культурными, политическими и социальными вызовами, и как громкие процессы формировали общественное мнение и дальнейшую судебную практику.
Осенью 1871 года мировой судья 10-го участка Санкт-Петербурга принял к рассмотрению дело, ставшее характерным примером строительных споров пореформенной России. Вдова подполковника М-ва требовала от малярного мастера Ж-ва возврата 200 рублей за некачественно выполненные работы по окраске фасада дома. Этот конфликт, растянувшийся более чем на год и дошедший до мирового съезда, раскрывает типичные проблемы подрядных отношений в строительной сфере Российской империи второй половины XIX века: отсутствие письменных договоров, сложность оценки качества работ, противоречивые интересы заказчиков и подрядчиков.
Примечательно обстоятельство начала процесса: первоначально прошение было подано мировому судье 30-го участка 4 сентября, но тот 6 сентября препроводил его судье 10-го участка, устранившись от разбора дела на основании пункта 1 статьи 195 Устава гражданского судопроизводства как двоюродный брат истицы. Это свидетельствует о строгом соблюдении принципа беспристрастности судебного разбирательства в новой судебной системе.
По словам поверенного М-вой, господина Р-го, Ж-в по словесному договору обязался окрасить наружный фасад дома масляной краской в течение лета. Условий о цене за работу заключено не было — типичная ситуация для того времени, когда многие подрядные отношения основывались на устных договоренностях и взаимном доверии. Каждую весну в крупные города и столицы Российской империи из деревень съезжались артели строителей — плотники и каменщики, маляры и столяры, работавшие на основе устных соглашений с заказчиками. В задаток за работу Ж-в получил сначала 100 рублей, затем еще 200 рублей, итого 300 рублей — сумма весьма значительная для рядового строительного подряда.
Претензии заказчицы были серьезными: работы не были завершены, а начатые оказались негодными — фасад дома дал трещины и пятна. Более того, Ж-в, вместо устройства лесов для окраски дома, в видах своего интереса сорвал во многих местах крышу для укрепления блоков посредством стропил, чем причинил дополнительный ущерб зданию. Такая практика экономии на лесах за счет повреждения кровли была, к сожалению, распространенным явлением среди недобросовестных подрядчиков того времени.
При вызове сторон к разбору дела 15 сентября произошел неожиданный поворот: Ж-в предъявил встречный иск на сумму 392 рубля за произведенные в доме М-вой малярные и штукатурные работы. В подтверждение своих требований он представил два документа: подписной счет штукатура Б-ва на 334 рубля 55 копеек и собственный счет на 251 рубль 45 копеек за малярные, кровельные, столярные и штукатурные работы. Общая сумма претензий подрядчика составила, таким образом, 586 рублей — почти вдвое больше полученного аванса.
Для разрешения спора о качестве работ стороны просили вызвать экспертов. Первым работы осмотрел маляр И-в, который признал их посредственными и отметил, что фасад дома окрашен только один раз. По новой просьбе истца был привлечен архитектор Ю-н, давший более детальное заключение: окраска произведена без шпаклевки и один раз, тогда как окрасить три раза стоило бы 600 рублей. Это экспертное заключение стало ключевым для определения реальной стоимости выполненных работ.
Мировой судья оказался в сложной ситуации: никаких письменных условий представлено не было, размер платы за работы при окончательном и добросовестном их выполнении не был определен заранее. Обычно, вплоть до 1880-х годов, наем рабочих на фабрично-заводские предприятия практиковался на основе "словесного" или письменного договора, и такая же практика господствовала в строительной сфере.
В своем решении судья признал иск М-вой о возврате излишне полученных 200 рублей недоказанным по причине отсутствия критериев оценки стоимости работ. Встречный иск Ж-ва судья также признал недоказанным. Счета Б-ва и самого Ж-ва, не подписанные М-вой, не имели доказательной силы согласно статье 472 Устава гражданского судопроизводства. Кроме того, судья справедливо отметил, что при небрежном выполнении работы должны терять часть своей цены, так как требуют переделок и исправления. Единственное, что судья однозначно удовлетворил — требование М-вой об исправлении поврежденной крыши, поскольку Ж-в признал своей обязанностью ее исправить.
29 ноября 1871 года Ж-в подал апелляционную жалобу в мировой съезд, указав, что М-ва предъявила иск только относительно малярных работ, тогда как все прочие работы по дому были произведены им же из собственного материала. Он просил новой экспертизы всех работ, кроме малярных. Съезд удовлетворил эту просьбу, и новый осмотр экспертами показал, что работы в целом произведены неисправно.
Мировой съезд 10 октября 1872 года — почти через год после начала процесса — вынес окончательное решение. Основываясь на заключении архитектора Ю-на о том, что полная окраска дома за три раза стоит 600 рублей, и учитывая, что работа частью не окончена, стены окрашены только один раз и без необходимой шпаклевки, съезд определил реальную стоимость выполненных Ж-вом работ в 400 рублей. С учетом полученных 300 рублей аванса, подрядчик имел право еще на 100 рублей.
Решение съезда было компромиссным: взыскать с М-вой в пользу Ж-ва 100 рублей, в остальных взаимных исках отказать, а решение мирового судьи об исправлении крыши оставить в силе. Таким образом, вместо возврата 200 рублей, которых требовала заказчица, она должна была доплатить подрядчику 100 рублей, но получала право на исправление поврежденной кровли.
Это дело иллюстрирует несколько важных проблем подрядных отношений в пореформенной России. Прежде всего, отсутствие письменных договоров создавало почву для конфликтов при определении объема, качества и стоимости работ. Правилом были патологическая жадность застройщиков, пытавшихся заполучить хоромы за гроши, вороватость подрядчиков, низкое качество материалов и работ. Строительные работы в Российской империи регулировались Строительным уставом, включенным в 12-й том Свода законов и впервые систематизировавшим в 1832 году все законодательство в области строительства.
Экспертная оценка играла решающую роль в разрешении строительных споров. В данном случае именно заключение архитектора о стоимости работ позволило съезду определить справедливую цену выполненных работ. Интересно, что съезд не стал математически высчитывать стоимость одной трети работ от 600 рублей, а определил круглую сумму в 400 рублей, учитывая, вероятно, дополнительные обстоятельства — штукатурные и прочие работы, выполненные подрядчиком.
Социальный статус сторон также заслуживает внимания. Вдова подполковника представляла дворянское сословие со средним достатком. Малярный мастер Ж-в, судя по его способности вести встречный иск и нанимать субподрядчика-штукатура, был не простым рабочим, а мелким подрядчиком, организующим работы.
Длительность процесса — от сентября 1871 до октября 1872 года — объяснялась не только сложностью дела, но и загруженностью мировых судов. Необходимость проведения двух экспертиз, рассмотрение встречного иска, апелляционное производство — все это требовало времени. При этом новая судебная система обеспечивала тщательное рассмотрение дела с соблюдением процессуальных гарантий для обеих сторон.
Применение статей 81, 82, 98, 105, 112, 119, 129 и 472 Устава гражданского судопроизводства показывает, что мировые суды руководствовались четкими процессуальными нормами. Особую роль играла статья 129, позволявшая судье выносить решение по внутреннему убеждению, и статья 472 о доказательной силе документов. Эти нормы обеспечивали баланс между формальными требованиями и необходимостью справедливого разрешения спора по существу.
Дело М-вой против Ж-ва демонстрирует, как новая судебная система справлялась с типичными хозяйственными конфликтами городской жизни. Отсутствие четкого правового регулирования подрядных отношений компенсировалось привлечением экспертов и стремлением судов к установлению справедливой цены работ. Мировые суды, созданные реформой 1864 года, стали доступным и эффективным механизмом разрешения бытовых споров, обеспечивая защиту интересов как заказчиков, так и подрядчиков. Несмотря на отдельные недостатки, связанные с отсутствием письменной фиксации договоренностей, новая судебная система продемонстрировала способность находить компромиссные решения в сложных ситуациях, опираясь на экспертные оценки и принципы справедливости.
Андрей Кирхин
*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
*Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены