Про Трампа
Если честно, то такого плюрализма мнений по актуальным острополитическим событиям я давно не встречал в РФ. Как то привычней, что есть четкий контур оценок. Это у нас — хорошо, а это — плохо. Макрон — однозначно плохое. И его политика недружественна по отношению к РФ. Кто сказал хорошее про Макрона — сделал плохо. Кто не сказал плохое про Макрона — тоже сделал плохо. Ну, понятно, как это работает. А тут с Трампом у нас широчайший диапазон. И видимо официально допустимый.
Трамп и пророссийский, и прозападный, и грозит РФ, и работает на РФ, и ведет страну (США) к краху, и всё делает правильно. И давит на Китай, и прогибается под Китаем. И так далее.
Даже удивительно, что настолько разные оценки. Впервые с 2022 года можно наблюдать такое (замешательство?) поведение официальных спикеров. Точнее самое высшее руководство весьма последовательно и конструктивно относится к переговорам с США. Весьма доброжелательно настроено на диалог.
Но ниже спикеры могут, например, в отрытую критиковать визит Дмитриева в США. Могут позволить себе весьма нелицеприятные комментарии про Трампа и его политику.
Это несколько сбивает с толку. Цензурирования нет. Про Трампа можно говорить плохо. Про Дмитриева можно говорить плохо. Про попытку перезагрузки отношений с США можно говорить плохо.
Назовем вещи своими именами, слишком много стало противников сближения РФ и США. Внутри РФ.
И в этом смысле, цитата уровня главы МИД господина Лаврова, что европейские страны делают всё, чтобы саботировать позицию Трампа по диалогу с РФ, вполне применима и к многим российским спикерам.
Такой вот плюрализм. Можно работать на повестку оппонентов.
+132
Подгорнов 
- Последний визит: 8 часов назад
- Регистрация: 3 года назад
Анкета
Москва
40 лет
Мужской
высшее
ВлГУ
Женат
О себе
политик, писатель, историк.
Кнут и пряник.
Ядерные испытания «Буревестника» и визит Дмитриева.
Часто пишут, что это тактика Трампа, но нет. Кремль дока в этом деле. Эффект будет содержательным.
Ядерные испытания «Буревестника» и визит Дмитриева.
Часто пишут, что это тактика Трампа, но нет. Кремль дока в этом деле. Эффект будет содержательным.
Загрузка...
В очередной раз про замороженные активы.
Как я уже указывал — тема ключевая. Капитуляция Украины будет финансовой.
Европа, принимая решение о конфискации суверенных или частных российских активов должна осознавать, что она тем самым втягивает себя в вечные судебные разбирательства, заявил премьер-министр Бельгии Барт де Вевер, комментируя свое несогласие на предложение Еврокомиссии по использованию российских суверенных активов для финансирования Украины.
По словам де Вевера, он слышал, как один бельгийский журналист поделился впечатлением, что Россия эти деньги уже списала.
Это заявление премьер-министра Бельгии о рисках конфискации российских активов, на самом деле, редкий случай политического реализма внутри ЕС. Слова о «вечных судебных разбирательствах» — не фигура речи, а весьма точная оценка правовой ловушки, в которую Европа может попасть, если поддастся на инициативу «репарационного кредита».
Бельгия — ключевой элемент спора. Именно на её территории зарегистрирован Euroclear, где хранятся замороженные активы Центробанка РФ на сотни миллиардов евро. Любое решение Еврокомиссии о «капитализации» или замещении этих активов фактически реализуется через бельгийскую юрисдикцию. Это значит, что все потенциальные иски, как государственных структур, так и частных инвесторов, пойдут в бельгийские суды. Бельгийское правительство окажется под угрозой не только многолетних процессов, но и компенсационных требований, которые могут парализовать работу Euroclear и снизить доверие к бельгийскому финансовому хабу.
Ещё более чувствительный момент — суверенный иммунитет активов. Международное право защищает их от принудительного взыскания, и любые попытки «обойти» этот принцип приведут к прецеденту, который можно будет использовать против самих стран ЕС. Для Бельгии (и шире для ЕС) это угроза утраты статуса надёжной площадки для международных расчётов.
Москва, в отличие от «списавших» потери европейских политиков, посылает совсем иные сигналы. Её позиция проста: прикоснётесь — получите зеркальный ответ. Юридически — это иски в международных судах, включая арбитражи по инвестиционным соглашениям. Политически — зеркальные меры против активов западных компаний, прежде всего немецких и бельгийских, в России. Финансово — давление через третьи страны, стимулирование переаллоцирования резервов из Еврозоны в азиатские системы, а также контур БРИКС.
Де Вевер говорит о «вечности» не как метафоре, а как о реальности. Бельгия, если пойдёт по пути Еврокомиссии, рискует на десятилетия стать ареной тяжб и символом утраты правовой предсказуемости Европы.
Это огромный риск. Это перевернутая страница и новая экономическая реальность Европы.
Как я уже указывал — тема ключевая. Капитуляция Украины будет финансовой.
Европа, принимая решение о конфискации суверенных или частных российских активов должна осознавать, что она тем самым втягивает себя в вечные судебные разбирательства, заявил премьер-министр Бельгии Барт де Вевер, комментируя свое несогласие на предложение Еврокомиссии по использованию российских суверенных активов для финансирования Украины.
По словам де Вевера, он слышал, как один бельгийский журналист поделился впечатлением, что Россия эти деньги уже списала.
«У меня такого впечатления нет. Это не совсем то, что мы слышим из Москвы. Москва сказала нам, что если мы прикоснемся к деньгам, то будем чувствовать последствия до скончания веков, что кажется долгим временем, вечностью», — сказал бельгийский премьер
Это заявление премьер-министра Бельгии о рисках конфискации российских активов, на самом деле, редкий случай политического реализма внутри ЕС. Слова о «вечных судебных разбирательствах» — не фигура речи, а весьма точная оценка правовой ловушки, в которую Европа может попасть, если поддастся на инициативу «репарационного кредита».
Бельгия — ключевой элемент спора. Именно на её территории зарегистрирован Euroclear, где хранятся замороженные активы Центробанка РФ на сотни миллиардов евро. Любое решение Еврокомиссии о «капитализации» или замещении этих активов фактически реализуется через бельгийскую юрисдикцию. Это значит, что все потенциальные иски, как государственных структур, так и частных инвесторов, пойдут в бельгийские суды. Бельгийское правительство окажется под угрозой не только многолетних процессов, но и компенсационных требований, которые могут парализовать работу Euroclear и снизить доверие к бельгийскому финансовому хабу.
Ещё более чувствительный момент — суверенный иммунитет активов. Международное право защищает их от принудительного взыскания, и любые попытки «обойти» этот принцип приведут к прецеденту, который можно будет использовать против самих стран ЕС. Для Бельгии (и шире для ЕС) это угроза утраты статуса надёжной площадки для международных расчётов.
Москва, в отличие от «списавших» потери европейских политиков, посылает совсем иные сигналы. Её позиция проста: прикоснётесь — получите зеркальный ответ. Юридически — это иски в международных судах, включая арбитражи по инвестиционным соглашениям. Политически — зеркальные меры против активов западных компаний, прежде всего немецких и бельгийских, в России. Финансово — давление через третьи страны, стимулирование переаллоцирования резервов из Еврозоны в азиатские системы, а также контур БРИКС.
Де Вевер говорит о «вечности» не как метафоре, а как о реальности. Бельгия, если пойдёт по пути Еврокомиссии, рискует на десятилетия стать ареной тяжб и символом утраты правовой предсказуемости Европы.
Это огромный риск. Это перевернутая страница и новая экономическая реальность Европы.
Загрузка...
Про санкции
коротко
Тут есть момент, что санкции — это нарочно. На Трампа давят по инерции «санкционной политикой», а он пытается всем показать, что она несостоятельна. Т.е. в итоге сложить ситуацию, что «личная сделка» — это безальтернативный подход и все ресурсы должны быть у Президента США. Чтобы он и вводил в любой момент тарифы или какие-то ограничения, и также при необходимости убирал. Буквально, в режиме переговоров.
А все эти санкции и бюрократия через Конгресс, вся эта кучу бумажек — это помеха переговорам. Это растягивает их. Это вынуждает что-то там согласовывать и сверять. Все эти глупости.
Но именно эта политика досталась Трампу по наследству. Конгресс давит на Трампа необходимостью жестких мер, а он отводит удар полумерами, которые очевидно не сработают и будут иметь ограниченный эффект. На что Дональд с удовольствием скажет, что не надо были и вводить. Давайте разом всё отменим.
Это не будет означать, что станет хорошо. Это будет означать, что в руках Трампа появится весомый переговорный инструмент. Хотя может и не появится. Наскоки на бюрократию США у Трампа пока 50 на 50. Где-то удалось получить своё, но много где и утонуло в пучине администрирования.
Посмотрим, как будет дальше. Я бы не удивился, если в ближайшее время Трамп вышел с заявлением, что все санкции (против всех, чего ж мелочиться) нужно отменять как неэффективные.
коротко
Тут есть момент, что санкции — это нарочно. На Трампа давят по инерции «санкционной политикой», а он пытается всем показать, что она несостоятельна. Т.е. в итоге сложить ситуацию, что «личная сделка» — это безальтернативный подход и все ресурсы должны быть у Президента США. Чтобы он и вводил в любой момент тарифы или какие-то ограничения, и также при необходимости убирал. Буквально, в режиме переговоров.
А все эти санкции и бюрократия через Конгресс, вся эта кучу бумажек — это помеха переговорам. Это растягивает их. Это вынуждает что-то там согласовывать и сверять. Все эти глупости.
Но именно эта политика досталась Трампу по наследству. Конгресс давит на Трампа необходимостью жестких мер, а он отводит удар полумерами, которые очевидно не сработают и будут иметь ограниченный эффект. На что Дональд с удовольствием скажет, что не надо были и вводить. Давайте разом всё отменим.
Это не будет означать, что станет хорошо. Это будет означать, что в руках Трампа появится весомый переговорный инструмент. Хотя может и не появится. Наскоки на бюрократию США у Трампа пока 50 на 50. Где-то удалось получить своё, но много где и утонуло в пучине администрирования.
Посмотрим, как будет дальше. Я бы не удивился, если в ближайшее время Трамп вышел с заявлением, что все санкции (против всех, чего ж мелочиться) нужно отменять как неэффективные.
Загрузка...
Не так сложно объяснить, почему США ведут себя так, как это происходит. Куда сложнее это принять. Прежде всего самим США. Но и внутри РФ многие еще живут в старой парадигме.
Всё дело в том, что США нечего предложить миру. Гегемонского. Исключительного. Без долларам можно жить. Без американских технологий можно жить. Без американского оружия можно воевать. И так далее. Всё, на чем строился прежний америкацентричный мир — уходит.
При этом, США — важный международный игрок. Важный торговый и экономический партнер. Сильная армия. Мощное оружие. Большая экономика. Огромный человеческий капитал. Масса ресурсов.
Но без доминанты. Без исключительности. Не могут в одностороннем режиме решать конфликты. Приезжать и все покорно склонили голову. Ударить ракетами и все испугались эскалации. Наложить санкции и все сразу согласны на любые условия. Ввести пошлины и экономический оппонент прогнулся.
Всё буксует. Не из-за Трампа. Этот еще создает давление в трубах и кое-где есть результаты. Но всё зыбко. Всё на сверхусилии. Буксует по системным причинам. Эволюционным. Гегемония США была эпизодом, а не порядком вещей. Экономическим и геополитическим чудом. Всё это пришлось на весьма насыщенный век и казалось, что даст всеобъемлющий результат. Заложит новый фундамент проамериканского мироздания.
Но нет. Многополярный мир. Китай — равный или даже опережающий. Россия — суверенный оппонент. Индия — торговый конкурент со своими преимуществами. И так далее. Даже Венесуэлу не снесешь без учета нарастающего влияния Бразилии.
И я много раз писал, что США бы и рады отойти этой роли альфа-доминанты. Но внутриполитический импульс требует «больших побед». Но доллар и его бесконтрольный рост сверхприбыли требует хищного поглощения. Разумной равноправной сделки не хватит, чтобы содержать госдолг и всю эту капиталистическую махину. Поэтому только сверхприбыль и хищническая политика. Захват ресурсов и поглощение.
США же нужно остыть. Успокоиться. Переводя логику с шахмат к боксу: понять, что ты с возрастом теряешь в скорости и физике, но можешь еще работать головой и корпусом. Есть сильные стороны, чтобы держать удар. США нужно научиться боксировать вторым номером. Дать оппоненту выдохнуться.
Пока же старый боксер устал к пятому раунду и выбрасывает удары в молоко. А оппонент без проблем уворачивается, наблюдая как каждый новый панч выбивает из Вашингтона остатки сил.
США нужно перестать быть везде и всюду, а заняться собой. Своими системными проблемами. Социальным кризисом. Мигрантским. Что-то сделать с экономикой, чтобы она не требовала сверхресурсов, а «жила на свои». Реформировать политический фон, чтобы не было новых «байденов». Т.е. не было пустоты и политической безграмотности.
Премию мира стоит дать Трампу, если он успокоит амбиции США заканчивать все конфликты мира. Вот так.
И это нужно также понять многим в Москве. Вашингтон не поможет на Украине. Не поможет с Европой. Не даст что-то с Китаем. Не будет бустером в Арктике. И так далее. Всё самим. Рассчитывая исключительно на ресурсы внутри РФ. Множа их и делая политику эффективной на 100%, а не 20-30%, как это было прежде.
Всё дело в том, что США нечего предложить миру. Гегемонского. Исключительного. Без долларам можно жить. Без американских технологий можно жить. Без американского оружия можно воевать. И так далее. Всё, на чем строился прежний америкацентричный мир — уходит.
При этом, США — важный международный игрок. Важный торговый и экономический партнер. Сильная армия. Мощное оружие. Большая экономика. Огромный человеческий капитал. Масса ресурсов.
Но без доминанты. Без исключительности. Не могут в одностороннем режиме решать конфликты. Приезжать и все покорно склонили голову. Ударить ракетами и все испугались эскалации. Наложить санкции и все сразу согласны на любые условия. Ввести пошлины и экономический оппонент прогнулся.
Всё буксует. Не из-за Трампа. Этот еще создает давление в трубах и кое-где есть результаты. Но всё зыбко. Всё на сверхусилии. Буксует по системным причинам. Эволюционным. Гегемония США была эпизодом, а не порядком вещей. Экономическим и геополитическим чудом. Всё это пришлось на весьма насыщенный век и казалось, что даст всеобъемлющий результат. Заложит новый фундамент проамериканского мироздания.
Но нет. Многополярный мир. Китай — равный или даже опережающий. Россия — суверенный оппонент. Индия — торговый конкурент со своими преимуществами. И так далее. Даже Венесуэлу не снесешь без учета нарастающего влияния Бразилии.
И я много раз писал, что США бы и рады отойти этой роли альфа-доминанты. Но внутриполитический импульс требует «больших побед». Но доллар и его бесконтрольный рост сверхприбыли требует хищного поглощения. Разумной равноправной сделки не хватит, чтобы содержать госдолг и всю эту капиталистическую махину. Поэтому только сверхприбыль и хищническая политика. Захват ресурсов и поглощение.
США же нужно остыть. Успокоиться. Переводя логику с шахмат к боксу: понять, что ты с возрастом теряешь в скорости и физике, но можешь еще работать головой и корпусом. Есть сильные стороны, чтобы держать удар. США нужно научиться боксировать вторым номером. Дать оппоненту выдохнуться.
Пока же старый боксер устал к пятому раунду и выбрасывает удары в молоко. А оппонент без проблем уворачивается, наблюдая как каждый новый панч выбивает из Вашингтона остатки сил.
США нужно перестать быть везде и всюду, а заняться собой. Своими системными проблемами. Социальным кризисом. Мигрантским. Что-то сделать с экономикой, чтобы она не требовала сверхресурсов, а «жила на свои». Реформировать политический фон, чтобы не было новых «байденов». Т.е. не было пустоты и политической безграмотности.
Премию мира стоит дать Трампу, если он успокоит амбиции США заканчивать все конфликты мира. Вот так.
И это нужно также понять многим в Москве. Вашингтон не поможет на Украине. Не поможет с Европой. Не даст что-то с Китаем. Не будет бустером в Арктике. И так далее. Всё самим. Рассчитывая исключительно на ресурсы внутри РФ. Множа их и делая политику эффективной на 100%, а не 20-30%, как это было прежде.
Загрузка...
Продолжаем цикл: Демография как национальная стратегия
VIII — Нулевые и рост ВВП (2000-2008). Иллюзия восстановления #демография
Начало 2000-х ознаменовало резкий контраст с катастрофой предыдущего десятилетия. Экономика стабилизировалась и начала расти. Реальные доходы населения увеличивались на 10-15% в год. Безработица снижалась. Появилось ощущение, что худшее позади.
Демография отреагировала на улучшение условий. Рождаемость начала расти с 2000 года и продолжала увеличиваться до конца десятилетия. К 2008 году суммарный коэффициент рождаемости достиг 1,5 — это всё ещё ниже уровня воспроизводства, но значительно выше катастрофических 1,16 конца 1990-х. Смертность начала снижаться. Естественная убыль населения сократилась.
Эти изменения создали впечатление, что демографический кризис преодолён. Государство приписало успех активной политике — прежде всего, материнскому капиталу, введённому в 2007 году. В обществе сформировался оптимизм: если экономика растёт и государство поддерживает семьи, рождаемость будет расти дальше.
Но этот оптимизм оказался иллюзией. Рост рождаемости был в значительной степени результатом благоприятной возрастной структуры — в репродуктивный возраст вступило многочисленное поколение 1980-х. Структурные проблемы не решились. К концу десятилетия стало ясно: временное улучшение не означает долгосрочной стабильности.
Экономическое восстановление: источники роста
Экономический подъём 2000-х имел вполне объективные основания. Произошёл значительный рост цен на нефть: с 20-25 долларов за баррель (1999-2000) до 100+ долларов (2007-2008). Нефтегазовые доходы обеспечили наполнение бюджета, рост золотовалютных резервов, стабилизацию валютного курса.
Также восстановление было после падения на 40% в 1990-е. Т.е. экономика росла с низкой базы. ВВП увеличивался на 6-7% в год в среднем за период 2000-2008 годов.
Реальные располагаемые доходы выросли за 2000-2008 годы в 2,5 раза. Средняя зарплата увеличилась с примерно 80 долларов (2000) до 600 долларов (2008). Пенсии выросли с 30 до 200 долларов.
Пошло двухкратное снижение безработицы с 13% (1999) до 6% (2008).
Важный фактор: рост потребления. Появление доступных кредитов (ипотека, потребительские кредиты). Рост покупательной способности. Развитие торговли, услуг, строительства.
Всё это создало базовые условия, необходимые для демографической стабилизации: работа, доход, перспективы развития, снижение «национальной» тревожности.
Рост рождаемости: масштаб и факторы роста
Рождаемость начала расти практически сразу после экономической стабилизации. 2000 год: СКР — 1,19. Абсолютное число рождений — 1,27 миллиона. 2005 год: СКР — 1,29. Рождений — 1,46 миллиона. 2008 год: СКР — 1,50. Рождений — 1,72 миллиона.
Рост на 26% за восемь лет — это существенное улучшение, хотя до уровня воспроизводства (2,1) всё ещё было далеко.
Факторы роста:
— экономическое благополучие
Семьи, откладывавшие рождение детей из-за неопределённости 1990-х, реализовали отложенный спрос. Рост доходов позволил чувствовать себя увереннее.
— благоприятная возрастная структура
В активный репродуктивный возраст (20-29 лет) вступило многочисленное поколение 1980-х годов рождения. Даже при сохранении низкого СКР абсолютное число рождений должно было вырасти просто из-за увеличения числа потенциальных матерей.
— снижение среднего возраста материнства
Парадоксально, но в начале 2000-х средний возраст рождения первого ребёнка не рос, а стабилизировался на уровне 24-25 лет. Это отличалось от тренда в Европе, где возраст материнства продолжал расти до 28-30 лет.
— государственная поддержка
С 2007 года — материнский капитал (250 тысяч рублей, около 10 тысяч долларов на тот момент). Пособия при рождении. Льготы многодетным семьям. Но эффект этих мер проявился скорее к концу десятилетия.
Материнский капитал: мера и её эффекты
Программа материнского капитала, запущенная в 2007 году, стала центральным элементом демографической политики. Суть программы была в том, что при рождении второго (или последующего) ребёнка семья получает сертификат на крупную сумму (изначально 250 тысяч рублей, далее индексировалась ежегодно).
Использование — целевое: улучшение жилищных условий, образование детей, пенсия матери. Задача стимулировать рождение именно второго ребёнка. Семей с одним ребёнком много, переход от одного к двум даёт максимальный демографический эффект.
Краткосрочный эффект был заметен сразу. 2007 год: СКР — 1,42. Рождений — 1,61 миллиона. 2008 год: СКР — 1,50. Рождений — 1,72 миллиона.
Рост рождаемости ускорился. Многие семьи, планировавшие второго ребёнка «когда-нибудь», приняли решение родить сейчас, чтобы получить капитал.
По структуре роста можно выделить, что основной рост пришёлся на рождения второго порядка. Рождаемость третьих и последующих детей росла слабее. Первых детей — практически не изменилась.
Но у программы маткапитала были и проблемы:
Эффект вытягивания. Часть семей родила второго ребёнка раньше, чем планировала, чтобы получить выплату. Это увеличило рождаемость в краткосрочной перспективе, но не повлияло на итоговое число детей в семье.
Ограниченное использование. Материнский капитал нельзя обналичить (за редкими исключениями). Для многих семей, особенно в малых городах и сёлах, он бесполезен: нет возможности купить жильё (цены росли быстрее, чем капитал индексировался), образование детей — далёкая перспектива.
Не влияло на бездетность. Капитал стимулирует переход от одного ребёнка к двум, но не решает проблему роста бездетности.
Не стимулировало многодетность. Получить капитал можно один раз. Третий, четвёртый ребёнок не дают дополнительных выплат такого масштаба.
Тем не менее, программа имела важный психологический эффект: государство демонстрировало, что готово вкладывать ресурсы в поддержку семей.
Снижение смертности и рост продолжительности жизни
Одновременно с ростом рождаемости улучшилась ситуация со смертностью. Ожидаемая продолжительность жизни: 2000 год: мужчины — 59,0 лет, женщины — 72,3 года. 2008 год: мужчины — 61,9 лет, женщины — 74,2 года. Рост на 2-3 года за восемь лет — это скромно по сравнению с европейскими странами, но значительно по сравнению с катастрофой 1990-х.
Главные причины снижения смертности:
— Потребление алкоголя начало сокращаться. Качество алкоголя улучшилось (меньше суррогатов). Смертность от отравлений снизилась.
— Уменьшение уровня преступности, стабилизация общества, рост ощущения безопасности.
— Рост доходов позволил людям оплачивать медицинские услуги. Государственное финансирование здравоохранения также выросло.
— Стабильность, рост доходов, перспективы — всё это снижало психологическое напряжение, характерное для 1990-х.
Пошло общее сокращение естественной убыли населения РФ. 2000 год: минус 958 тысяч человек. 2005 год: минус 846 тысяч. 2008 год: минус 362 тысячи. Убыль сократилась почти в три раза. Это значительное улучшение, хотя до нулевого баланса было всё ещё далеко.
Миграция: компенсация убыли
Естественная убыль частично компенсировалась миграционным приростом. 2000-2008 годы: чистая миграция (въехавших минус выехавших) — около 1,5-2 миллионов человек. Основные потоки — из Средней Азии, Закавказья, Украины. Общая численность населения стабилизировалась на уровне 142-143 миллионов (после падения до 146 миллионов в 2000 году цифра колебалась из-за методологических изменений в учёте).
Структура миграции была разноплановой. Это и трудовая миграция (временная), и воссоединение семей, возвращение этнических русских из бывших республик СССР. Значительная часть мигрантов — это молодые мужчины трудоспособного возраста.
Миграция давала количественный позитив в статистке, но были и проблемы. Недостаточная интеграция мигрантов, рост социальной напряжённости, нелегальная миграция. Да, миграция компенсировала численность, но не решала качественных проблем (улучшение образования, рост квалификаций, культурная интеграция «новых россиян»).
Структурные проблемы: что не решилось
При всех позитивных изменениях структурные проблемы остались нерешенными. СКР ниже уровня воспроизводства: 1,5 — это на 30% ниже необходимых 2,1. Даже с учётом роста, рождаемость недостаточна для долгосрочной стабильности.
Одной из главных проблем был продолжающийся рост бездетности. Доля женщин, не имеющих детей к 40 годам, начала расти. Особенно среди образованных городских жительниц. Откладывание рождений «на потом» часто превращалось в окончательный отказ.
Модель «один ребёнок» стала нормой для значительной части городских семей. Материнский капитал подтолкнул часть семей к рождению второго, но не изменил общую тенденцию.
Региональные различия. Рост рождаемости был неравномерным. В национальных республиках (Чечня, Дагестан, Тыва) — высокая рождаемость (СКР 2,5-3,0). В центральных регионах и крупных городах — низкая (1,2-1,4). Москва и Санкт-Петербург тянули вниз общероссийский показатель.
Инфраструктурные проблемы. Количество детских садов продолжало сокращаться (с 51,3 тысяч в 1999 до 45,7 тысяч в 2008). Охват детей дошкольными учреждениями оставался низким. Очереди в сады — массовое явление.
Жилищный вопрос. Несмотря на развитие ипотечного кредитования, доступность жилья оставалась низкой. Цены на недвижимость росли быстрее доходов. Для молодых семей покупка квартиры требовала многолетней ипотеки или помощи родителей.
Качество медицины. Улучшение было, но недостаточное. Материнская смертность снизилась, но оставалась выше европейской. Младенческая смертность — аналогично. Качество ведения беременности и родов сильно различалось между регионами и между платной и бесплатной медициной.
Возрастная структура: временное преимущество
Ключевой фактор роста рождаемости в 2000-е — благоприятная возрастная структура. Дети, рождённые в период последнего советского демографического подъёма (1980-1987), вступили в активный репродуктивный возраст (20-29 лет) в 2000-е годы. Численность женщин 20-29 лет:
2000 год: около 11 миллионов.
2005 год: около 12 миллионов.
2010 год: около 12 миллионов.
Это максимум за постсоветский период. Даже при низком СКР абсолютное число рождений росло просто потому, что росло число потенциальных матерей.
Но это был временный эффект. С 2010 года в репродуктивный возраст начало вступать малочисленное поколение 1990-х. Даже при сохранении СКР абсолютное число рождений должно было начать падать. Именно это и произошло.
Иными словами, рост рождаемости в 2000-е был в значительной степени демографическим эхом успешных 1980-х, а не результатом эффективной политики 2000-х.
Культурные изменения: противоречивые тенденции
В обществе сосуществовали противоречивые установки. Традиционализм в риторике. Государство и церковь активно продвигали «традиционные семейные ценности». Дискурс о необходимости многодетности, критика запрещенных и экстремистских — чайлдфри и феминизма, призывы к ранним бракам.
При этом индивидуализм на практике. Реальное поведение людей определялось прагматическими соображениями. Образование, карьера, материальное благополучие ценились выше многодетности. Молодёжь всё чаще откладывала браки до 25-30 лет.
Рост потребления. Экономический рост породил потребительскую культуру. Путешествия, гаджеты, автомобили, развлечения — всё это конкурировало с воспитанием детей за время и деньги.
Образование женщин. Доля женщин с высшим образованием продолжала расти. К концу 2000-х она превысила долю мужчин. Образованные женщины рожали позже и меньше.
Рост неполных семей. Количество разводов оставалось высоким (около 50-60% от числа браков). Доля внебрачных рождений выросла до 30% к концу десятилетия.
Эти тенденции показывали, что культурная основа для высокой рождаемости отсутствует. Риторика о «традиционных ценностях» не меняла реального поведения россиян.
Региональная дифференциация: два мира
Россия демографически раскололась на два кластера. Высокорождаемые регионы: национальные республики Северного Кавказа, Южной Сибири, Поволжья. СКР 2,0-3,0. Сохранение традиционных семейных структур, религиозность, многодетность как норма. Но эти регионы были экономически слабые, с высокой безработицей, низкими доходами, с зависимостью от федеральных трансфертов.
Низкорождаемые регионы: Центральная Россия, крупные города, промышленные регионы. СКР 1,2-1,5. Высокий уровень урбанизации, образования, доходов. Но низкая рождаемость.
Парадокс. Экономически успешные регионы — демографически проблемные. Экономически слабые — демографически успешные, но не способные обеспечить детям высокое качество жизни и образования.
Это создавало структурную проблему: экономический рост не конвертировался в демографический рост там, где он происходил.
Кризис 2008 года: конец иллюзий
Мировой финансовый кризис 2008 года прервал период благополучия. Падение цен на нефть, отток капитала, замедление роста — это была новая «старая» реальность для россиян. 2009 год — падение ВВП на 7,8%. Рост безработицы, сокращение доходов.
Демография отреагировала на этот макрокризис. Рост рождаемости замедлился, но не остановился полностью (благодаря инерции и возрастной структуре). Но стало очевидно, что в нулевые-десятые демографическая стабилизация сильно зависит от экономической конъюнктуры.
Кризис показал хрупкость достигнутых успехов. Как только экономические условия ухудшились, оптимизм в обществе испарился, и репродуктивные планы снова начали откладываться.
Выводы для демографической стратегии
Первое. Экономический рост создаёт необходимые, но недостаточные условия для демографического роста. Доходы, занятость, стабильность нужны, но сами по себе не гарантируют высокую рождаемость. Развитые страны с высокими доходами имеют низкую рождаемость.
Второе. Возрастная структура населения определяет возможности роста рождаемости. Благоприятная структура (много потенциальных матерей) позволяет увеличить абсолютное число рождений даже при низком СКР. Неблагоприятная структура ограничивает рост независимо от политики.
Третье. Материнский капитал эффективен для стимулирования рождения второго ребёнка, но имеет ограничения. Он не влияет на бездетность, слабо стимулирует многодетность, имеет эффект вытягивания (временное ускорение рождений без изменения итогового числа детей).
Четвёртое. Инфраструктура важнее выплат. Детские сады, качественная медицина, доступное жильё — это базовые условия. Без них денежные выплаты малоэффективны.
Пятое. Культурные установки меняются медленно и не поддаются быстрой коррекции. Риторика о традиционных ценностях не меняет реального поведения, если противоречит экономическим и социальным реалиям.
Шестое. Рост рождаемости в 2000-е был в значительной степени результатом благоприятной возрастной структуры и реализации отложенного спроса 1990-х, а не долгосрочным трендом. Это создавало иллюзию успеха, которая рассеялась в следующем десятилетии.
Седьмое. Региональная дифференциация показывает, что высокая рождаемость и экономическое развитие трудно совместимы. Развитые регионы рожают мало. Отстающие — больше. Это фундаментальная проблема, требующая нестандартных решений.
Следующая часть цикла: Замедление роста и десятые годы — как исчерпание демографических ресурсов и экономическая стагнация вернули кризис.
VIII — Нулевые и рост ВВП (2000-2008). Иллюзия восстановления #демография
Начало 2000-х ознаменовало резкий контраст с катастрофой предыдущего десятилетия. Экономика стабилизировалась и начала расти. Реальные доходы населения увеличивались на 10-15% в год. Безработица снижалась. Появилось ощущение, что худшее позади.
Демография отреагировала на улучшение условий. Рождаемость начала расти с 2000 года и продолжала увеличиваться до конца десятилетия. К 2008 году суммарный коэффициент рождаемости достиг 1,5 — это всё ещё ниже уровня воспроизводства, но значительно выше катастрофических 1,16 конца 1990-х. Смертность начала снижаться. Естественная убыль населения сократилась.
Эти изменения создали впечатление, что демографический кризис преодолён. Государство приписало успех активной политике — прежде всего, материнскому капиталу, введённому в 2007 году. В обществе сформировался оптимизм: если экономика растёт и государство поддерживает семьи, рождаемость будет расти дальше.
Но этот оптимизм оказался иллюзией. Рост рождаемости был в значительной степени результатом благоприятной возрастной структуры — в репродуктивный возраст вступило многочисленное поколение 1980-х. Структурные проблемы не решились. К концу десятилетия стало ясно: временное улучшение не означает долгосрочной стабильности.
Экономическое восстановление: источники роста
Экономический подъём 2000-х имел вполне объективные основания. Произошёл значительный рост цен на нефть: с 20-25 долларов за баррель (1999-2000) до 100+ долларов (2007-2008). Нефтегазовые доходы обеспечили наполнение бюджета, рост золотовалютных резервов, стабилизацию валютного курса.
Также восстановление было после падения на 40% в 1990-е. Т.е. экономика росла с низкой базы. ВВП увеличивался на 6-7% в год в среднем за период 2000-2008 годов.
Реальные располагаемые доходы выросли за 2000-2008 годы в 2,5 раза. Средняя зарплата увеличилась с примерно 80 долларов (2000) до 600 долларов (2008). Пенсии выросли с 30 до 200 долларов.
Пошло двухкратное снижение безработицы с 13% (1999) до 6% (2008).
Важный фактор: рост потребления. Появление доступных кредитов (ипотека, потребительские кредиты). Рост покупательной способности. Развитие торговли, услуг, строительства.
Всё это создало базовые условия, необходимые для демографической стабилизации: работа, доход, перспективы развития, снижение «национальной» тревожности.
Рост рождаемости: масштаб и факторы роста
Рождаемость начала расти практически сразу после экономической стабилизации. 2000 год: СКР — 1,19. Абсолютное число рождений — 1,27 миллиона. 2005 год: СКР — 1,29. Рождений — 1,46 миллиона. 2008 год: СКР — 1,50. Рождений — 1,72 миллиона.
Рост на 26% за восемь лет — это существенное улучшение, хотя до уровня воспроизводства (2,1) всё ещё было далеко.
Факторы роста:
— экономическое благополучие
Семьи, откладывавшие рождение детей из-за неопределённости 1990-х, реализовали отложенный спрос. Рост доходов позволил чувствовать себя увереннее.
— благоприятная возрастная структура
В активный репродуктивный возраст (20-29 лет) вступило многочисленное поколение 1980-х годов рождения. Даже при сохранении низкого СКР абсолютное число рождений должно было вырасти просто из-за увеличения числа потенциальных матерей.
— снижение среднего возраста материнства
Парадоксально, но в начале 2000-х средний возраст рождения первого ребёнка не рос, а стабилизировался на уровне 24-25 лет. Это отличалось от тренда в Европе, где возраст материнства продолжал расти до 28-30 лет.
— государственная поддержка
С 2007 года — материнский капитал (250 тысяч рублей, около 10 тысяч долларов на тот момент). Пособия при рождении. Льготы многодетным семьям. Но эффект этих мер проявился скорее к концу десятилетия.
Материнский капитал: мера и её эффекты
Программа материнского капитала, запущенная в 2007 году, стала центральным элементом демографической политики. Суть программы была в том, что при рождении второго (или последующего) ребёнка семья получает сертификат на крупную сумму (изначально 250 тысяч рублей, далее индексировалась ежегодно).
Использование — целевое: улучшение жилищных условий, образование детей, пенсия матери. Задача стимулировать рождение именно второго ребёнка. Семей с одним ребёнком много, переход от одного к двум даёт максимальный демографический эффект.
Краткосрочный эффект был заметен сразу. 2007 год: СКР — 1,42. Рождений — 1,61 миллиона. 2008 год: СКР — 1,50. Рождений — 1,72 миллиона.
Рост рождаемости ускорился. Многие семьи, планировавшие второго ребёнка «когда-нибудь», приняли решение родить сейчас, чтобы получить капитал.
По структуре роста можно выделить, что основной рост пришёлся на рождения второго порядка. Рождаемость третьих и последующих детей росла слабее. Первых детей — практически не изменилась.
Но у программы маткапитала были и проблемы:
Эффект вытягивания. Часть семей родила второго ребёнка раньше, чем планировала, чтобы получить выплату. Это увеличило рождаемость в краткосрочной перспективе, но не повлияло на итоговое число детей в семье.
Ограниченное использование. Материнский капитал нельзя обналичить (за редкими исключениями). Для многих семей, особенно в малых городах и сёлах, он бесполезен: нет возможности купить жильё (цены росли быстрее, чем капитал индексировался), образование детей — далёкая перспектива.
Не влияло на бездетность. Капитал стимулирует переход от одного ребёнка к двум, но не решает проблему роста бездетности.
Не стимулировало многодетность. Получить капитал можно один раз. Третий, четвёртый ребёнок не дают дополнительных выплат такого масштаба.
Тем не менее, программа имела важный психологический эффект: государство демонстрировало, что готово вкладывать ресурсы в поддержку семей.
Снижение смертности и рост продолжительности жизни
Одновременно с ростом рождаемости улучшилась ситуация со смертностью. Ожидаемая продолжительность жизни: 2000 год: мужчины — 59,0 лет, женщины — 72,3 года. 2008 год: мужчины — 61,9 лет, женщины — 74,2 года. Рост на 2-3 года за восемь лет — это скромно по сравнению с европейскими странами, но значительно по сравнению с катастрофой 1990-х.
Главные причины снижения смертности:
— Потребление алкоголя начало сокращаться. Качество алкоголя улучшилось (меньше суррогатов). Смертность от отравлений снизилась.
— Уменьшение уровня преступности, стабилизация общества, рост ощущения безопасности.
— Рост доходов позволил людям оплачивать медицинские услуги. Государственное финансирование здравоохранения также выросло.
— Стабильность, рост доходов, перспективы — всё это снижало психологическое напряжение, характерное для 1990-х.
Пошло общее сокращение естественной убыли населения РФ. 2000 год: минус 958 тысяч человек. 2005 год: минус 846 тысяч. 2008 год: минус 362 тысячи. Убыль сократилась почти в три раза. Это значительное улучшение, хотя до нулевого баланса было всё ещё далеко.
Миграция: компенсация убыли
Естественная убыль частично компенсировалась миграционным приростом. 2000-2008 годы: чистая миграция (въехавших минус выехавших) — около 1,5-2 миллионов человек. Основные потоки — из Средней Азии, Закавказья, Украины. Общая численность населения стабилизировалась на уровне 142-143 миллионов (после падения до 146 миллионов в 2000 году цифра колебалась из-за методологических изменений в учёте).
Структура миграции была разноплановой. Это и трудовая миграция (временная), и воссоединение семей, возвращение этнических русских из бывших республик СССР. Значительная часть мигрантов — это молодые мужчины трудоспособного возраста.
Миграция давала количественный позитив в статистке, но были и проблемы. Недостаточная интеграция мигрантов, рост социальной напряжённости, нелегальная миграция. Да, миграция компенсировала численность, но не решала качественных проблем (улучшение образования, рост квалификаций, культурная интеграция «новых россиян»).
Структурные проблемы: что не решилось
При всех позитивных изменениях структурные проблемы остались нерешенными. СКР ниже уровня воспроизводства: 1,5 — это на 30% ниже необходимых 2,1. Даже с учётом роста, рождаемость недостаточна для долгосрочной стабильности.
Одной из главных проблем был продолжающийся рост бездетности. Доля женщин, не имеющих детей к 40 годам, начала расти. Особенно среди образованных городских жительниц. Откладывание рождений «на потом» часто превращалось в окончательный отказ.
Модель «один ребёнок» стала нормой для значительной части городских семей. Материнский капитал подтолкнул часть семей к рождению второго, но не изменил общую тенденцию.
Региональные различия. Рост рождаемости был неравномерным. В национальных республиках (Чечня, Дагестан, Тыва) — высокая рождаемость (СКР 2,5-3,0). В центральных регионах и крупных городах — низкая (1,2-1,4). Москва и Санкт-Петербург тянули вниз общероссийский показатель.
Инфраструктурные проблемы. Количество детских садов продолжало сокращаться (с 51,3 тысяч в 1999 до 45,7 тысяч в 2008). Охват детей дошкольными учреждениями оставался низким. Очереди в сады — массовое явление.
Жилищный вопрос. Несмотря на развитие ипотечного кредитования, доступность жилья оставалась низкой. Цены на недвижимость росли быстрее доходов. Для молодых семей покупка квартиры требовала многолетней ипотеки или помощи родителей.
Качество медицины. Улучшение было, но недостаточное. Материнская смертность снизилась, но оставалась выше европейской. Младенческая смертность — аналогично. Качество ведения беременности и родов сильно различалось между регионами и между платной и бесплатной медициной.
Возрастная структура: временное преимущество
Ключевой фактор роста рождаемости в 2000-е — благоприятная возрастная структура. Дети, рождённые в период последнего советского демографического подъёма (1980-1987), вступили в активный репродуктивный возраст (20-29 лет) в 2000-е годы. Численность женщин 20-29 лет:
2000 год: около 11 миллионов.
2005 год: около 12 миллионов.
2010 год: около 12 миллионов.
Это максимум за постсоветский период. Даже при низком СКР абсолютное число рождений росло просто потому, что росло число потенциальных матерей.
Но это был временный эффект. С 2010 года в репродуктивный возраст начало вступать малочисленное поколение 1990-х. Даже при сохранении СКР абсолютное число рождений должно было начать падать. Именно это и произошло.
Иными словами, рост рождаемости в 2000-е был в значительной степени демографическим эхом успешных 1980-х, а не результатом эффективной политики 2000-х.
Культурные изменения: противоречивые тенденции
В обществе сосуществовали противоречивые установки. Традиционализм в риторике. Государство и церковь активно продвигали «традиционные семейные ценности». Дискурс о необходимости многодетности, критика запрещенных и экстремистских — чайлдфри и феминизма, призывы к ранним бракам.
При этом индивидуализм на практике. Реальное поведение людей определялось прагматическими соображениями. Образование, карьера, материальное благополучие ценились выше многодетности. Молодёжь всё чаще откладывала браки до 25-30 лет.
Рост потребления. Экономический рост породил потребительскую культуру. Путешествия, гаджеты, автомобили, развлечения — всё это конкурировало с воспитанием детей за время и деньги.
Образование женщин. Доля женщин с высшим образованием продолжала расти. К концу 2000-х она превысила долю мужчин. Образованные женщины рожали позже и меньше.
Рост неполных семей. Количество разводов оставалось высоким (около 50-60% от числа браков). Доля внебрачных рождений выросла до 30% к концу десятилетия.
Эти тенденции показывали, что культурная основа для высокой рождаемости отсутствует. Риторика о «традиционных ценностях» не меняла реального поведения россиян.
Региональная дифференциация: два мира
Россия демографически раскололась на два кластера. Высокорождаемые регионы: национальные республики Северного Кавказа, Южной Сибири, Поволжья. СКР 2,0-3,0. Сохранение традиционных семейных структур, религиозность, многодетность как норма. Но эти регионы были экономически слабые, с высокой безработицей, низкими доходами, с зависимостью от федеральных трансфертов.
Низкорождаемые регионы: Центральная Россия, крупные города, промышленные регионы. СКР 1,2-1,5. Высокий уровень урбанизации, образования, доходов. Но низкая рождаемость.
Парадокс. Экономически успешные регионы — демографически проблемные. Экономически слабые — демографически успешные, но не способные обеспечить детям высокое качество жизни и образования.
Это создавало структурную проблему: экономический рост не конвертировался в демографический рост там, где он происходил.
Кризис 2008 года: конец иллюзий
Мировой финансовый кризис 2008 года прервал период благополучия. Падение цен на нефть, отток капитала, замедление роста — это была новая «старая» реальность для россиян. 2009 год — падение ВВП на 7,8%. Рост безработицы, сокращение доходов.
Демография отреагировала на этот макрокризис. Рост рождаемости замедлился, но не остановился полностью (благодаря инерции и возрастной структуре). Но стало очевидно, что в нулевые-десятые демографическая стабилизация сильно зависит от экономической конъюнктуры.
Кризис показал хрупкость достигнутых успехов. Как только экономические условия ухудшились, оптимизм в обществе испарился, и репродуктивные планы снова начали откладываться.
Выводы для демографической стратегии
Первое. Экономический рост создаёт необходимые, но недостаточные условия для демографического роста. Доходы, занятость, стабильность нужны, но сами по себе не гарантируют высокую рождаемость. Развитые страны с высокими доходами имеют низкую рождаемость.
Второе. Возрастная структура населения определяет возможности роста рождаемости. Благоприятная структура (много потенциальных матерей) позволяет увеличить абсолютное число рождений даже при низком СКР. Неблагоприятная структура ограничивает рост независимо от политики.
Третье. Материнский капитал эффективен для стимулирования рождения второго ребёнка, но имеет ограничения. Он не влияет на бездетность, слабо стимулирует многодетность, имеет эффект вытягивания (временное ускорение рождений без изменения итогового числа детей).
Четвёртое. Инфраструктура важнее выплат. Детские сады, качественная медицина, доступное жильё — это базовые условия. Без них денежные выплаты малоэффективны.
Пятое. Культурные установки меняются медленно и не поддаются быстрой коррекции. Риторика о традиционных ценностях не меняет реального поведения, если противоречит экономическим и социальным реалиям.
Шестое. Рост рождаемости в 2000-е был в значительной степени результатом благоприятной возрастной структуры и реализации отложенного спроса 1990-х, а не долгосрочным трендом. Это создавало иллюзию успеха, которая рассеялась в следующем десятилетии.
Седьмое. Региональная дифференциация показывает, что высокая рождаемость и экономическое развитие трудно совместимы. Развитые регионы рожают мало. Отстающие — больше. Это фундаментальная проблема, требующая нестандартных решений.
Следующая часть цикла: Замедление роста и десятые годы — как исчерпание демографических ресурсов и экономическая стагнация вернули кризис.
Загрузка...
Загрузка...
Про аборты и мужской голос в них
Уже некоторая традиция. Я пишу про аборты где-то раз в год. Вот, например, прошлый цикл конца 2023 года: Зачем нужны аборты? | Негативное планирование | Финансовые причины
Или одно из моих мнений: почему в РФ аборты запрещать не стоит.
Про участие мужчин в «решении» я вроде тоже уже комментировал. Не нашел, но сформулирую еще раз.
Право на решение по аборту порождает ответственность. Если мужчина хочет «право на ребенка», то это расширяет и углубляет его ответственность. Прекрасно, если мужчины России хотят больше ответственности за своих детей. Прекрасно, если мужчины России хотят больше ответственности за семью.
В этом смысле, я «за» то, чтобы мужчина получил право на свой голос. Право на голос перед абортом и ответственность не разводиться до наступления 18 лет. Право на голос перед абортом и ответственность (уголовная) за пропуск одной выплаты по алиментам. Право на голос перед абортом и ответственность за сокрытие дохода при формировании выплат по алиментам. Как вам?
Давайте про реальную Россию. Про факты. Где единицы (от женщин) делают аборты за спиной мужчин и сотни тысяч (от мужчин) уходят из семей и не платят алименты женщинам и детям. Давайте не будем смещать проблему российской демографии в сторону расширений «прав отца».
Обязательно нужно думать о том, чтобы расширять права отца. Но только после того, как он справится с теми правами и ответственностями, которые уже есть на нем. Когда он будет реже разводиться и чаще делать шаги в сторону сохранения семьи. Когда он будет ответственным родителем, который содержит своего ребенка и помогает ему даже после развода.
Женщины в РФ — последние кого можно в чем-то обвинить и упрекнуть. Те издержки, которые несет на себе современная женщина, чтобы воспитать ребенка — максимальные в истории. Никогда прежде родительство не требовало столько усилий и такой нагрузки. Это факт. Исторический и эволюционный.
И никогда прежде женщина не была так отделена от «добытчика» и «партнера». Никогда прежде в истории не было столько неполных семей, где женщина с одним-двумя детьми проводила бы большую часть детского иждивения. Т.е. фактически несла ответственность за детей. Финансовую, социальную, эмоциональную.
Вот, где мужчина может проявить свое право и ответственность. А аборты, которые вынужденные и давно уже на минимальных значениях, это еще долгая дорога для мужского участия. Начинать надо с базового. Ответственность за уже рожденных детей. Ответственность за сформированные союзы. Сколько сейчас в РФ неполных семей «без отца»? Сколько неплательщиков алиментов?
Вот, когда будет минимум и там, и там, тогда и поговорим о расширении прав отцов.
Уже некоторая традиция. Я пишу про аборты где-то раз в год. Вот, например, прошлый цикл конца 2023 года: Зачем нужны аборты? | Негативное планирование | Финансовые причины
Или одно из моих мнений: почему в РФ аборты запрещать не стоит.
Про участие мужчин в «решении» я вроде тоже уже комментировал. Не нашел, но сформулирую еще раз.
Право на решение по аборту порождает ответственность. Если мужчина хочет «право на ребенка», то это расширяет и углубляет его ответственность. Прекрасно, если мужчины России хотят больше ответственности за своих детей. Прекрасно, если мужчины России хотят больше ответственности за семью.
В этом смысле, я «за» то, чтобы мужчина получил право на свой голос. Право на голос перед абортом и ответственность не разводиться до наступления 18 лет. Право на голос перед абортом и ответственность (уголовная) за пропуск одной выплаты по алиментам. Право на голос перед абортом и ответственность за сокрытие дохода при формировании выплат по алиментам. Как вам?
Давайте про реальную Россию. Про факты. Где единицы (от женщин) делают аборты за спиной мужчин и сотни тысяч (от мужчин) уходят из семей и не платят алименты женщинам и детям. Давайте не будем смещать проблему российской демографии в сторону расширений «прав отца».
Обязательно нужно думать о том, чтобы расширять права отца. Но только после того, как он справится с теми правами и ответственностями, которые уже есть на нем. Когда он будет реже разводиться и чаще делать шаги в сторону сохранения семьи. Когда он будет ответственным родителем, который содержит своего ребенка и помогает ему даже после развода.
Женщины в РФ — последние кого можно в чем-то обвинить и упрекнуть. Те издержки, которые несет на себе современная женщина, чтобы воспитать ребенка — максимальные в истории. Никогда прежде родительство не требовало столько усилий и такой нагрузки. Это факт. Исторический и эволюционный.
И никогда прежде женщина не была так отделена от «добытчика» и «партнера». Никогда прежде в истории не было столько неполных семей, где женщина с одним-двумя детьми проводила бы большую часть детского иждивения. Т.е. фактически несла ответственность за детей. Финансовую, социальную, эмоциональную.
Вот, где мужчина может проявить свое право и ответственность. А аборты, которые вынужденные и давно уже на минимальных значениях, это еще долгая дорога для мужского участия. Начинать надо с базового. Ответственность за уже рожденных детей. Ответственность за сформированные союзы. Сколько сейчас в РФ неполных семей «без отца»? Сколько неплательщиков алиментов?
Вот, когда будет минимум и там, и там, тогда и поговорим о расширении прав отцов.
Загрузка...
Меня тут, как давнего борца за здоровье нации, попросили прокомментировать статистику, что потребление алкоголя в России упало до минимума с 1999 года. Спасибо, конечно. С удовольствием.
Я бы сказал, что эта статистика — это хороший диагноз состояния российского общества. У нас любят искать косвенные факторы оценки — вот это один из них.
Российское общество меньше пьет — потому что оно социально благополучно.
Алкоголь — это достаточно чувствительный барометр общественного состояния. Поздний СССР, девяностые, начало нулевых — это пики алкоголизации РФ. И тогда мы делали разумный вывод — социальная нестабильность, экономическая неопределенность. Депрессивные годы.
Будет логичным последовать за этой формулой и подставив новые данные — получить стабильное развитие и социальное благополучие. Пьют меньше — потому что всё стало лучше. Причин пить стало меньше. Факт.
Успех? Не совсем. Точнее не везде. Как всегда в РФ «дьявол кроется в региональной структуре». Мегаполисы и крупные города пьют меньше. Москва — 4.9л/человек, а вот Кировская область и Пензенская — 14-13 л/человек. Ненецкий АО — 18,55 л/человек.
Можно конечно представить, что в Кирове и Нарьян-Маре живут какие-то ненужные нам россияне и выключить из нашей «благополучной» картинки, но нет. Так нельзя. Для оценки положения дел важно понять, почему у Собянина нет жестких ограничений по алкогольной политике, везде одни кафе, рестораны, бары, ночные клубы, фестивали… а 4.9л/человека.
Как бы нам масштабировать то, почему в Москве не пьют.
Всё не так сложно, как может показаться. Надо просто не ограничивать, а давать альтернативы. В крупных городах выше плотность этих самых альтернатив на квадратный метр: спортзалы, коворкинги, кафе, театры, образовательные проекты, карьерные возможности. Алкоголь попадает в конкурентную среду за время и деньги с десятками других способов получить удовольствие или снять напряжение. В небольшом городе этот список сокращается до двух-трёх пунктов, и водка оказывается самым доступным.
При этом административные ограничения — запреты на ночную продажу, повышение цен и т.п. — работают лишь на поверхности. Как красивые отчетики для губернаторов и мэров. Они усложняют доступ, но не меняют мотивацию. Тот, кому хочется напиться, найдёт способ. А вот когда появляется возможность потратить вечер на что-то более интересное — фитнес, встречу с друзьями в приличном месте, онлайн-курсы, которые реализуются в карьере — выбор смещается естественным образом.
Не запрет работает, а создание конкурентной борьбы за внимание человека.
Большая часть моих знакомых в Москве регулярно употребляют алкоголь. Но им утром на тренировку, поэтому один бокал и хватит. В выходные с ребенком на курсы, поэтому в пятницу немного и хватит. В четверг после работы в театр и тоже чуть-чуть, чтобы было прилично. С друзьями не только в баре, но и поиграть в футбол или падел. Алкоголь в их жизни уместен в ограниченных количествах. Поэтому идет снижение. Люди имеют массу альтернатив на каждый день.
Доступ к этим альтернативам надо масштабировать. Инициативность региональных чиновников должна быть не ограничительной, а созидательной. А то будет как у одного известного губернатора, который ввел сухой закон и люди стали больше пить. Таких «достижений» нам не надо.
Я бы сказал, что эта статистика — это хороший диагноз состояния российского общества. У нас любят искать косвенные факторы оценки — вот это один из них.
Российское общество меньше пьет — потому что оно социально благополучно.
Алкоголь — это достаточно чувствительный барометр общественного состояния. Поздний СССР, девяностые, начало нулевых — это пики алкоголизации РФ. И тогда мы делали разумный вывод — социальная нестабильность, экономическая неопределенность. Депрессивные годы.
Будет логичным последовать за этой формулой и подставив новые данные — получить стабильное развитие и социальное благополучие. Пьют меньше — потому что всё стало лучше. Причин пить стало меньше. Факт.
Успех? Не совсем. Точнее не везде. Как всегда в РФ «дьявол кроется в региональной структуре». Мегаполисы и крупные города пьют меньше. Москва — 4.9л/человек, а вот Кировская область и Пензенская — 14-13 л/человек. Ненецкий АО — 18,55 л/человек.
Можно конечно представить, что в Кирове и Нарьян-Маре живут какие-то ненужные нам россияне и выключить из нашей «благополучной» картинки, но нет. Так нельзя. Для оценки положения дел важно понять, почему у Собянина нет жестких ограничений по алкогольной политике, везде одни кафе, рестораны, бары, ночные клубы, фестивали… а 4.9л/человека.
Как бы нам масштабировать то, почему в Москве не пьют.
Всё не так сложно, как может показаться. Надо просто не ограничивать, а давать альтернативы. В крупных городах выше плотность этих самых альтернатив на квадратный метр: спортзалы, коворкинги, кафе, театры, образовательные проекты, карьерные возможности. Алкоголь попадает в конкурентную среду за время и деньги с десятками других способов получить удовольствие или снять напряжение. В небольшом городе этот список сокращается до двух-трёх пунктов, и водка оказывается самым доступным.
При этом административные ограничения — запреты на ночную продажу, повышение цен и т.п. — работают лишь на поверхности. Как красивые отчетики для губернаторов и мэров. Они усложняют доступ, но не меняют мотивацию. Тот, кому хочется напиться, найдёт способ. А вот когда появляется возможность потратить вечер на что-то более интересное — фитнес, встречу с друзьями в приличном месте, онлайн-курсы, которые реализуются в карьере — выбор смещается естественным образом.
Не запрет работает, а создание конкурентной борьбы за внимание человека.
Большая часть моих знакомых в Москве регулярно употребляют алкоголь. Но им утром на тренировку, поэтому один бокал и хватит. В выходные с ребенком на курсы, поэтому в пятницу немного и хватит. В четверг после работы в театр и тоже чуть-чуть, чтобы было прилично. С друзьями не только в баре, но и поиграть в футбол или падел. Алкоголь в их жизни уместен в ограниченных количествах. Поэтому идет снижение. Люди имеют массу альтернатив на каждый день.
Доступ к этим альтернативам надо масштабировать. Инициативность региональных чиновников должна быть не ограничительной, а созидательной. А то будет как у одного известного губернатора, который ввел сухой закон и люди стали больше пить. Таких «достижений» нам не надо.
Загрузка...
Загрузка...
Я бы сказал еще более жестко. Депутаты повторяют либеральную повестку западных стран. Запреты на смартфоны для школьников, на доступ в интернет — это либеральная мода Европы. В одной последовательности с выборами гендера и так далее.
Удивительно (или как раз нет), что наши депутаты взяли за ролевую модель западный мир, когда рядом есть куда более дружественный — китайский. Но может свои дети просто где-то в Европах, поэтому и считывают их правила и порядки.
А в Китае детей учат и готовят к жизни в 21 веке. Веке высоких технологий, искусственного интеллекта и так далее. Как советского ребенка и школьника учили жить в веке полетов в Космос и инженерных открытий. В эпоху атома. Так и Китай сейчас готовит детей к будущим открытиям, где бы они не происходили. Но нам видимо ближе путь либеральных ограничений, чем прогрессивного развития.
С современным интернетом и запрещенным контентом есть одна особенность: оценку его «запрещенности» дают взрослые люди исходя из своей испорченности и ограниченности. Чисто эволюционной. Для нас доступ к «запрещенке» — это триггер. Мы «хотим» этого. А ребенок, выросший внутри нового цифрового мира, не воспринимает контент как запрещенный. Он для него равнодоступный. С ярлыками и маркерами, что плохо, а что хорошо.
И в таких условиях даже ребенок выбирает — хорошее. Нужное. То, что дает развитие и увлекает.
Оцените количество образовательного (глубоконаучного) контента в современном российском Интернете. Количество просмотров интервью и лекций ученых и популяризаторов науки. Там миллионы. В России без преувеличений — бум научпопа и образовательного контента. Снизу вверх. Не госпрограмма с накрученными ботами и отчетами про миллиарды просмотров, а вертикальное распространение через миллионы активных пользователей, которым это интересно и важно.
Вот, что выбирает поколение зумеров и так далее. Они, при всей свободе Интернета, выбирают то, что даст им знание и развитие. Просто знания школьника в РФ, который имеет доступ к свободному интернету, уже превышает уровень депутата РФ. У нас ведь там не Семихатов и Штерн заседают. Хотя дипломов у многих побольше.
Удивительно (или как раз нет), что наши депутаты взяли за ролевую модель западный мир, когда рядом есть куда более дружественный — китайский. Но может свои дети просто где-то в Европах, поэтому и считывают их правила и порядки.
А в Китае детей учат и готовят к жизни в 21 веке. Веке высоких технологий, искусственного интеллекта и так далее. Как советского ребенка и школьника учили жить в веке полетов в Космос и инженерных открытий. В эпоху атома. Так и Китай сейчас готовит детей к будущим открытиям, где бы они не происходили. Но нам видимо ближе путь либеральных ограничений, чем прогрессивного развития.
С современным интернетом и запрещенным контентом есть одна особенность: оценку его «запрещенности» дают взрослые люди исходя из своей испорченности и ограниченности. Чисто эволюционной. Для нас доступ к «запрещенке» — это триггер. Мы «хотим» этого. А ребенок, выросший внутри нового цифрового мира, не воспринимает контент как запрещенный. Он для него равнодоступный. С ярлыками и маркерами, что плохо, а что хорошо.
И в таких условиях даже ребенок выбирает — хорошее. Нужное. То, что дает развитие и увлекает.
Оцените количество образовательного (глубоконаучного) контента в современном российском Интернете. Количество просмотров интервью и лекций ученых и популяризаторов науки. Там миллионы. В России без преувеличений — бум научпопа и образовательного контента. Снизу вверх. Не госпрограмма с накрученными ботами и отчетами про миллиарды просмотров, а вертикальное распространение через миллионы активных пользователей, которым это интересно и важно.
Вот, что выбирает поколение зумеров и так далее. Они, при всей свободе Интернета, выбирают то, что даст им знание и развитие. Просто знания школьника в РФ, который имеет доступ к свободному интернету, уже превышает уровень депутата РФ. У нас ведь там не Семихатов и Штерн заседают. Хотя дипломов у многих побольше.
Загрузка...
Следующая часть цикла: Демография как национальная стратегия
VII — Девяностые (1991-1999): свобода без ресурсов
#демография
Распад СССР в 1991 году открыл период радикальной трансформации всех сфер жизни, включая демографию. Советская модель семьи, державшаяся на государственном контроле и ограниченных альтернативах, рухнула мгновенно. Люди получили свободу выбора: когда вступать в брак, когда рожать детей, разводиться или нет, работать или сидеть дома.
Но свобода совпала с экономической катастрофой. ВВП сократился на 40%. Реальные доходы населения упали в 2-3 раза. Инфляция уничтожила сбережения. Безработица, невыплаты зарплат, развал социальной инфраструктуры. В этих условиях свобода выбора превратилась в выбор между плохим и очень плохим.
Результат — крупнейший демографический кризис в мирное время. Рождаемость обвалилась до уровня, невиданного в советской истории. Смертность выросла до показателей, характерных для развивающихся стран. Население начало стремительно сокращаться. К концу десятилетия Россия потеряла около 3 миллионов человек естественной убылью.
Для ситуации в 2025 году всё это особенно важно, потому что малочисленное поколение 1990-х сейчас находится в репродуктивном возрасте, создавая структурные ограничения для роста рождаемости.
Экономический коллапс и его демографические последствия
Девяностые начались с экономического шока, масштаб которого сопоставим с последствиями войны. С 1991 по 1998 год ВВП России сократился примерно на 40%. Для сравнения: во время Великой депрессии в США падение составило около 30%. В 1992 году случилась либерализация цен, инфляция превысила 2500% за год. Сбережения населения обесценились. В 1998 году — дефолт, девальвация рубля в 4 раза, новая волна инфляции.
Реальные располагаемые доходы населения к середине 1990-х сократились в 2-3 раза по сравнению с концом 1980-х. Происходили массовые невыплаты зарплат, задержки были на месяцы.
Официальная безработица была около 10-13% к концу десятилетия. Скрытая (неполная занятость, вынужденные отпуска без сохранения содержания) — значительно выше.
Особо важной проблемой был развал социальной инфраструктуры. Закрытие предприятий означало ликвидацию заводских детских садов, поликлиник, санаториев. Муниципальные детские учреждения сокращались из-за отсутствия финансирования. Медицина формально оставалась бесплатной, но фактически требовала оплаты и была низкого качества.
Отдельным факторам была криминализация. Рост преступности, рэкет, бандитизм. Ощущение небезопасности, нестабильности, отсутствия государственной защиты — это «норма» жизни девяностых.
В таких условиях решение завести ребёнка становилось актом веры или отчаяния, но точно не рационального осознанного планирования.
Обвал рождаемости: масштаб катастрофы
Рождаемость в России обрушилась стремительно и глубоко.
1990 год: суммарный коэффициент рождаемости (СКР) — 1,89. Уже ниже уровня простого воспроизводства (2,1), но ещё относительно стабильный.
1991-1993 годы: резкое падение. СКР — 1,55 (1992), 1,38 (1993). Падение на 27% за два года.
1994-1999 годы: стабилизация на катастрофически низком уровне. СКР колеблется в диапазоне 1,2-1,3. Минимум — 1,16 в 1999 году.
Для понимания катастрофичности: СКР 1,16 означает, что каждое новое поколение на 45% меньше предыдущего. Это один из самых низких показателей в мире на тот момент.
Абсолютные показатели шокировали: 1990 год — 1,99 миллиона рождений. 1999 год — 1,21 миллиона рождений.
Падение на 39% за девять лет.
В крупных городах (Москва, Санкт-Петербург) СКР опускался до 0,9-1,0. В сельской местности и национальных республиках (Дагестан, Ингушетия, Тыва) рождаемость оставалась выше — 2,0-2,5, но абсолютное количество рождений было невелико из-за малой численности населения.
Структурные факторы обвала
Экономический кризис был триггером, но не единственной причиной. Уместным будет сказать, что действовал комплекс факторов.
Во-первых, было малочисленное поколение в репродуктивном возрасте. В 1990-е в активный репродуктивный возраст (20-29 лет) вступило поколение, рождённое в 1960-е — период первой демографической ямы после войны. Даже при сохранении уровня рождаемости абсолютное количество рождений должно было снизиться.
Во-вторых, фактор отложенного родительства. В условиях неопределённости многие семьи сознательно откладывали рождение детей «до лучших времён». Средний возраст рождения первого ребёнка у женщин начал расти: с 23 лет (1990) до 24-25 лет (конец 1990-х).
В-третьих, осознанный отказ от второго и третьего ребёнка.Семьи, планировавшие второго ребёнка, отказывались от этих планов. Рождаемость второго и последующих порядков упала особенно сильно.
В-четвертых, рост абортов. Девяностые — это доступность и дешевизна абортов при дефиците качественной контрацепции. Россия на протяжении десяти лет оставалась мировым лидером по количеству абортов. В начале десятилетия — более 4 миллионов абортов в год.
В четвертых, миграция. Значительная часть населения, особенно молодого и образованного, эмигрировала из России или переехала из малых городов и сёл в крупные центры, откладывая создание семьи и рождение детей.
Рост смертности: вторая сторона кризиса
Одновременно с падением рождаемости резко выросла смертность, что усугубило естественную убыль населения.
Ожидаемая продолжительность жизни:
1990 год: мужчины — 63,8 года, женщины — 74,4 года.
1994 год (минимум): мужчины — 57,6 года, женщины — 71,2 года.
Падение у мужчин на 6 лет за четыре года — беспрецедентное для мирного времени.
Обозначим причины роста смертности:
— алкоголизм и отравления суррогатами. Потребление алкоголя выросло, качество упало. Массовые отравления.
— сердечно-сосудистые заболевания на фоне стресса, ухудшения питания, недоступности медицинской помощи.
— рост насильственных смертей: убийства, самоубийства, несчастные случаи. Криминализация общества, депрессии, отсутствие перспектив.
— ухудшение медицинского обслуживания: дефицит лекарств, устаревшее оборудование, низкие зарплаты врачей, коммерциализация при низких доходах населения.
Эти факторы сформировали гендерный разрыв: мужчины пострадали значительно сильнее женщин. Разница в продолжительности жизни достигла 13 лет (1994) — один из самых высоких показателей в мире.
Естественная убыль населения
Сочетание низкой рождаемости и высокой смертности привело к естественной убыли. 1992 год: первый год естественной убыли в современной российской истории. Смертей больше чем рождений на 207 тысяч человек. 1994 год: пик убыли — минус 870 тысяч человек за год.
1990-1999 годы: суммарная естественная убыль — около 5,6 миллиона человек.
Миграция из бывших республик СССР частично компенсировала убыль (въехало около 4 миллионов за десятилетие), но не полностью. Население России сократилось со 148,3 миллиона (1991) до 146,3 миллиона (2000).
Изменение модели семьи: либерализация без поддержки
Семейный кодекс 1995 года закрепил либеральный подход к семейным отношениям. Развод был упрощён. При обоюдном согласии и отсутствии несовершеннолетних детей — через ЗАГС. С детьми — через суд, но процедура быстрая и недорогая.
Далее произошло признание сожительства. Хотя формально незарегистрированные браки не имели юридического статуса, фактически они стали массовым явлением. К концу 1990-х около 10-15% пар жили в незарегистрированных союзах.
Еще новой «нормой» стала внебрачная рождаемость. Доля детей, рождённых вне зарегистрированного брака, выросла с 15% (1990) до 28% (1999). В крупных городах ещё выше.
Начался рост разводов. Количество разводов на 1000 браков выросло с 4,2 (1990) до 5,8 (1999). В крупных городах до 7-8 разводов на 10 браков.
Всё это вместе — признаки свободы выбора. Люди стали жить так, как хотели, а не так, как требовало государство. Но эта свобода не была обеспечена инфраструктурными и финансовыми ресурсами, а также государственной поддержкой.
Женщины: между выживанием и выбором
Экономический кризис по-разному ударил по мужчинам и женщинам. Российские женщины в девяностых оказались перед специфическими вызовами.
Безработица. Женщины часто увольнялись первыми при сокращениях (особенно в лёгкой промышленности, текстиле, бюджетной сфере — традиционно женских отраслях).
Неполные семьи. Количество семей с одинокими матерями росло. Две причины: и из-за разводов, и из-за внебрачных рождений. К концу 1990-х каждая четвёртая семья с детьми — неполная.
Тройная нагрузка усилилась. Работа (часто несколько подработок), дети, быт. Государственная поддержка минимальна. Детские сады закрываются или становятся платными. Пособия символические.
Контрацепция. Качественная контрацепция оставалась недоступной для большинства. Аборт — по-прежнему основной метод планирования семьи. К концу 1990-х средняя российская женщина к 40 годам имела 2-3 аборта.
Здоровье. Материнская смертность, резко снизившаяся в советское время, начала расти. Недоступность медицинской помощи, платные роды, дефицит лекарств как основные факторы прогрессирующей проблемы.
Образованные городские женщины, которые массово «достались» новой России от СССР, в этих условиях сделали рациональный выбор: отложить или вовсе отказаться от рождения детей. Это было не эгоизмом, а выживанием.
Государственная политика: отсутствие стратегии
Российское государство в 1990-е не имело последовательной демографической политики. Материнского капитала не было. Пособия были символическими и обесценивались инфляцией. Пособие при рождении ребёнка — минимальное. Общая городская инфраструктура для семьи разрушалась. Количество детских садов сократилось с 87,9 тысяч (1990) до 51,3 тысяч (1999) — почти вдвое. Охват детей дошкольными учреждениями упал с 66% до 55%.
Здравоохранение, которое формально было бесплатным, а по факту требовало значительных средств. Роды требовали неформальных платежей. Качественное ведение беременности было за деньги.
Массовое строительство жилья — остановилось. Очереди на социальное жильё заморозились. Ипотека была недоступна. Молодым семьям буквально было негде жить.
Отдельный важный фактор — отсутствие внятного идеологического месседжа. Советская пропаганда материнства как долга полностью исчезла. А какой новой позитивной модели не было предложено.
Государство фактически самоустранилось из демографической сферы, сосредоточившись на выживании политической и экономической системы.
Культурные сдвиги: индивидуализм и прагматизм
Девяностые изменили не только экономику, но и систему ценностей. Советский коллективизм («жить для общества») сменился индивидуализмом («каждый за себя»). В условиях, когда государство не защищает и не поддерживает, это был адаптивный ответ.
Романтические представления о семье и материнстве уступили место жёсткому расчёту. Могу ли я прокормить ребёнка? Есть ли у меня жильё? Смогу ли я совместить работу и воспитание?
Если советская модель требовала от женщины жертвовать собой ради детей, то новое поколение отказалось от этой модели. Сначала — образование, карьера, материальная база. Потом — дети.
Также западная модель потребления стала образцом. Качество жизни, комфорт, развлечения стали цениться выше, чем долг материнства и родительства.
Эти изменения были необратимыми. Вернуть советскую систему ценностей было уже невозможно.
Долгосрочные последствия
Девяностые оставили структурный след в демографии России. Малочисленное поколение: дети, рождённые в 1990-е (около 13 миллионов за десятилетие против 23 миллионов в 1980-е), через 20-30 лет сами вступили в репродуктивный возраст. В 2010-2020-е годы это создаст дефицит потенциальных родителей и ограничит возможности роста рождаемости даже при улучшении условий.
Дети 1990-х росли в условиях недостаточного питания, плохой медицинской помощи, стресса родителей. Это отразилось на здоровье целого поколения.
Опыт выживания в 1990-е сформировал поколение с высокой тревожностью и недоверием к будущему. Это усиаервка влияет на репродуктивные стратегии: откладывание детей, ограничение их количества.
Ценности, сформированные в 1990-е, оказались устойчивыми. Современное поколение родителей выросло в этой парадигме и транслирует её дальше.
Выводы для демографической стратегии
Первое. Экономическая стабильность — необходимое условие демографической стабильности. В условиях кризиса, неопределённости, падения доходов люди не рожают детей. Никакие идеологические призывы и символические выплаты этого не изменят.
Второе. Свобода выбора без ресурсов ведёт к минимизации рисков. Люди используют свободу не для того, чтобы рожать больше, а для того, чтобы рожать меньше или не рожать вообще, если условия неблагоприятны.
Третье. Демографические ямы имеют волновой эффект на 20-30 лет вперёд. Малочисленное поколение 1990-х через два десятилетия создало дефицит потенциальных родителей, что ограничило возможности роста рождаемости в 2010-2020-е годы независимо от экономической ситуации.
Четвёртое. Разрушение инфраструктуры имеет долгосрочные последствия. Закрытие детских садов, деградация медицины, отсутствие жилищного строительства — эти проблемы невозможно быстро исправить. Восстановление занимает десятилетия.
Пятое. Культурные изменения необратимы. Индивидуализм, прагматизм, отказ от жертвенности — эти ценности закрепились и стали нормой для последующих поколений. Демографическая политика не может игнорировать эту реальность.
Шестое. Доступность качественной контрацепции важнее запрета абортов. Россия в 1990-е лидировала по абортам именно из-за недоступности контрацепции. Страны с развитой контрацептивной культурой имеют низкий уровень абортов даже при их легальности.
Седьмое. Девяностые показали, что демография — это производная от экономики, институтов и культуры. Попытки стимулировать рождаемость при отсутствии базовых условий для жизни семей будут неэффективными.
Следующая часть цикла: Нулевые и экономический рост (2000-2008) — как улучшение ситуации привело к краткосрочной стабилизации, но не решило структурных проблем.
VII — Девяностые (1991-1999): свобода без ресурсов
#демография
Распад СССР в 1991 году открыл период радикальной трансформации всех сфер жизни, включая демографию. Советская модель семьи, державшаяся на государственном контроле и ограниченных альтернативах, рухнула мгновенно. Люди получили свободу выбора: когда вступать в брак, когда рожать детей, разводиться или нет, работать или сидеть дома.
Но свобода совпала с экономической катастрофой. ВВП сократился на 40%. Реальные доходы населения упали в 2-3 раза. Инфляция уничтожила сбережения. Безработица, невыплаты зарплат, развал социальной инфраструктуры. В этих условиях свобода выбора превратилась в выбор между плохим и очень плохим.
Результат — крупнейший демографический кризис в мирное время. Рождаемость обвалилась до уровня, невиданного в советской истории. Смертность выросла до показателей, характерных для развивающихся стран. Население начало стремительно сокращаться. К концу десятилетия Россия потеряла около 3 миллионов человек естественной убылью.
Для ситуации в 2025 году всё это особенно важно, потому что малочисленное поколение 1990-х сейчас находится в репродуктивном возрасте, создавая структурные ограничения для роста рождаемости.
Экономический коллапс и его демографические последствия
Девяностые начались с экономического шока, масштаб которого сопоставим с последствиями войны. С 1991 по 1998 год ВВП России сократился примерно на 40%. Для сравнения: во время Великой депрессии в США падение составило около 30%. В 1992 году случилась либерализация цен, инфляция превысила 2500% за год. Сбережения населения обесценились. В 1998 году — дефолт, девальвация рубля в 4 раза, новая волна инфляции.
Реальные располагаемые доходы населения к середине 1990-х сократились в 2-3 раза по сравнению с концом 1980-х. Происходили массовые невыплаты зарплат, задержки были на месяцы.
Официальная безработица была около 10-13% к концу десятилетия. Скрытая (неполная занятость, вынужденные отпуска без сохранения содержания) — значительно выше.
Особо важной проблемой был развал социальной инфраструктуры. Закрытие предприятий означало ликвидацию заводских детских садов, поликлиник, санаториев. Муниципальные детские учреждения сокращались из-за отсутствия финансирования. Медицина формально оставалась бесплатной, но фактически требовала оплаты и была низкого качества.
Отдельным факторам была криминализация. Рост преступности, рэкет, бандитизм. Ощущение небезопасности, нестабильности, отсутствия государственной защиты — это «норма» жизни девяностых.
В таких условиях решение завести ребёнка становилось актом веры или отчаяния, но точно не рационального осознанного планирования.
Обвал рождаемости: масштаб катастрофы
Рождаемость в России обрушилась стремительно и глубоко.
1990 год: суммарный коэффициент рождаемости (СКР) — 1,89. Уже ниже уровня простого воспроизводства (2,1), но ещё относительно стабильный.
1991-1993 годы: резкое падение. СКР — 1,55 (1992), 1,38 (1993). Падение на 27% за два года.
1994-1999 годы: стабилизация на катастрофически низком уровне. СКР колеблется в диапазоне 1,2-1,3. Минимум — 1,16 в 1999 году.
Для понимания катастрофичности: СКР 1,16 означает, что каждое новое поколение на 45% меньше предыдущего. Это один из самых низких показателей в мире на тот момент.
Абсолютные показатели шокировали: 1990 год — 1,99 миллиона рождений. 1999 год — 1,21 миллиона рождений.
Падение на 39% за девять лет.
В крупных городах (Москва, Санкт-Петербург) СКР опускался до 0,9-1,0. В сельской местности и национальных республиках (Дагестан, Ингушетия, Тыва) рождаемость оставалась выше — 2,0-2,5, но абсолютное количество рождений было невелико из-за малой численности населения.
Структурные факторы обвала
Экономический кризис был триггером, но не единственной причиной. Уместным будет сказать, что действовал комплекс факторов.
Во-первых, было малочисленное поколение в репродуктивном возрасте. В 1990-е в активный репродуктивный возраст (20-29 лет) вступило поколение, рождённое в 1960-е — период первой демографической ямы после войны. Даже при сохранении уровня рождаемости абсолютное количество рождений должно было снизиться.
Во-вторых, фактор отложенного родительства. В условиях неопределённости многие семьи сознательно откладывали рождение детей «до лучших времён». Средний возраст рождения первого ребёнка у женщин начал расти: с 23 лет (1990) до 24-25 лет (конец 1990-х).
В-третьих, осознанный отказ от второго и третьего ребёнка.Семьи, планировавшие второго ребёнка, отказывались от этих планов. Рождаемость второго и последующих порядков упала особенно сильно.
В-четвертых, рост абортов. Девяностые — это доступность и дешевизна абортов при дефиците качественной контрацепции. Россия на протяжении десяти лет оставалась мировым лидером по количеству абортов. В начале десятилетия — более 4 миллионов абортов в год.
В четвертых, миграция. Значительная часть населения, особенно молодого и образованного, эмигрировала из России или переехала из малых городов и сёл в крупные центры, откладывая создание семьи и рождение детей.
Рост смертности: вторая сторона кризиса
Одновременно с падением рождаемости резко выросла смертность, что усугубило естественную убыль населения.
Ожидаемая продолжительность жизни:
1990 год: мужчины — 63,8 года, женщины — 74,4 года.
1994 год (минимум): мужчины — 57,6 года, женщины — 71,2 года.
Падение у мужчин на 6 лет за четыре года — беспрецедентное для мирного времени.
Обозначим причины роста смертности:
— алкоголизм и отравления суррогатами. Потребление алкоголя выросло, качество упало. Массовые отравления.
— сердечно-сосудистые заболевания на фоне стресса, ухудшения питания, недоступности медицинской помощи.
— рост насильственных смертей: убийства, самоубийства, несчастные случаи. Криминализация общества, депрессии, отсутствие перспектив.
— ухудшение медицинского обслуживания: дефицит лекарств, устаревшее оборудование, низкие зарплаты врачей, коммерциализация при низких доходах населения.
Эти факторы сформировали гендерный разрыв: мужчины пострадали значительно сильнее женщин. Разница в продолжительности жизни достигла 13 лет (1994) — один из самых высоких показателей в мире.
Естественная убыль населения
Сочетание низкой рождаемости и высокой смертности привело к естественной убыли. 1992 год: первый год естественной убыли в современной российской истории. Смертей больше чем рождений на 207 тысяч человек. 1994 год: пик убыли — минус 870 тысяч человек за год.
1990-1999 годы: суммарная естественная убыль — около 5,6 миллиона человек.
Миграция из бывших республик СССР частично компенсировала убыль (въехало около 4 миллионов за десятилетие), но не полностью. Население России сократилось со 148,3 миллиона (1991) до 146,3 миллиона (2000).
Изменение модели семьи: либерализация без поддержки
Семейный кодекс 1995 года закрепил либеральный подход к семейным отношениям. Развод был упрощён. При обоюдном согласии и отсутствии несовершеннолетних детей — через ЗАГС. С детьми — через суд, но процедура быстрая и недорогая.
Далее произошло признание сожительства. Хотя формально незарегистрированные браки не имели юридического статуса, фактически они стали массовым явлением. К концу 1990-х около 10-15% пар жили в незарегистрированных союзах.
Еще новой «нормой» стала внебрачная рождаемость. Доля детей, рождённых вне зарегистрированного брака, выросла с 15% (1990) до 28% (1999). В крупных городах ещё выше.
Начался рост разводов. Количество разводов на 1000 браков выросло с 4,2 (1990) до 5,8 (1999). В крупных городах до 7-8 разводов на 10 браков.
Всё это вместе — признаки свободы выбора. Люди стали жить так, как хотели, а не так, как требовало государство. Но эта свобода не была обеспечена инфраструктурными и финансовыми ресурсами, а также государственной поддержкой.
Женщины: между выживанием и выбором
Экономический кризис по-разному ударил по мужчинам и женщинам. Российские женщины в девяностых оказались перед специфическими вызовами.
Безработица. Женщины часто увольнялись первыми при сокращениях (особенно в лёгкой промышленности, текстиле, бюджетной сфере — традиционно женских отраслях).
Неполные семьи. Количество семей с одинокими матерями росло. Две причины: и из-за разводов, и из-за внебрачных рождений. К концу 1990-х каждая четвёртая семья с детьми — неполная.
Тройная нагрузка усилилась. Работа (часто несколько подработок), дети, быт. Государственная поддержка минимальна. Детские сады закрываются или становятся платными. Пособия символические.
Контрацепция. Качественная контрацепция оставалась недоступной для большинства. Аборт — по-прежнему основной метод планирования семьи. К концу 1990-х средняя российская женщина к 40 годам имела 2-3 аборта.
Здоровье. Материнская смертность, резко снизившаяся в советское время, начала расти. Недоступность медицинской помощи, платные роды, дефицит лекарств как основные факторы прогрессирующей проблемы.
Образованные городские женщины, которые массово «достались» новой России от СССР, в этих условиях сделали рациональный выбор: отложить или вовсе отказаться от рождения детей. Это было не эгоизмом, а выживанием.
Государственная политика: отсутствие стратегии
Российское государство в 1990-е не имело последовательной демографической политики. Материнского капитала не было. Пособия были символическими и обесценивались инфляцией. Пособие при рождении ребёнка — минимальное. Общая городская инфраструктура для семьи разрушалась. Количество детских садов сократилось с 87,9 тысяч (1990) до 51,3 тысяч (1999) — почти вдвое. Охват детей дошкольными учреждениями упал с 66% до 55%.
Здравоохранение, которое формально было бесплатным, а по факту требовало значительных средств. Роды требовали неформальных платежей. Качественное ведение беременности было за деньги.
Массовое строительство жилья — остановилось. Очереди на социальное жильё заморозились. Ипотека была недоступна. Молодым семьям буквально было негде жить.
Отдельный важный фактор — отсутствие внятного идеологического месседжа. Советская пропаганда материнства как долга полностью исчезла. А какой новой позитивной модели не было предложено.
Государство фактически самоустранилось из демографической сферы, сосредоточившись на выживании политической и экономической системы.
Культурные сдвиги: индивидуализм и прагматизм
Девяностые изменили не только экономику, но и систему ценностей. Советский коллективизм («жить для общества») сменился индивидуализмом («каждый за себя»). В условиях, когда государство не защищает и не поддерживает, это был адаптивный ответ.
Романтические представления о семье и материнстве уступили место жёсткому расчёту. Могу ли я прокормить ребёнка? Есть ли у меня жильё? Смогу ли я совместить работу и воспитание?
Если советская модель требовала от женщины жертвовать собой ради детей, то новое поколение отказалось от этой модели. Сначала — образование, карьера, материальная база. Потом — дети.
Также западная модель потребления стала образцом. Качество жизни, комфорт, развлечения стали цениться выше, чем долг материнства и родительства.
Эти изменения были необратимыми. Вернуть советскую систему ценностей было уже невозможно.
Долгосрочные последствия
Девяностые оставили структурный след в демографии России. Малочисленное поколение: дети, рождённые в 1990-е (около 13 миллионов за десятилетие против 23 миллионов в 1980-е), через 20-30 лет сами вступили в репродуктивный возраст. В 2010-2020-е годы это создаст дефицит потенциальных родителей и ограничит возможности роста рождаемости даже при улучшении условий.
Дети 1990-х росли в условиях недостаточного питания, плохой медицинской помощи, стресса родителей. Это отразилось на здоровье целого поколения.
Опыт выживания в 1990-е сформировал поколение с высокой тревожностью и недоверием к будущему. Это усиаервка влияет на репродуктивные стратегии: откладывание детей, ограничение их количества.
Ценности, сформированные в 1990-е, оказались устойчивыми. Современное поколение родителей выросло в этой парадигме и транслирует её дальше.
Выводы для демографической стратегии
Первое. Экономическая стабильность — необходимое условие демографической стабильности. В условиях кризиса, неопределённости, падения доходов люди не рожают детей. Никакие идеологические призывы и символические выплаты этого не изменят.
Второе. Свобода выбора без ресурсов ведёт к минимизации рисков. Люди используют свободу не для того, чтобы рожать больше, а для того, чтобы рожать меньше или не рожать вообще, если условия неблагоприятны.
Третье. Демографические ямы имеют волновой эффект на 20-30 лет вперёд. Малочисленное поколение 1990-х через два десятилетия создало дефицит потенциальных родителей, что ограничило возможности роста рождаемости в 2010-2020-е годы независимо от экономической ситуации.
Четвёртое. Разрушение инфраструктуры имеет долгосрочные последствия. Закрытие детских садов, деградация медицины, отсутствие жилищного строительства — эти проблемы невозможно быстро исправить. Восстановление занимает десятилетия.
Пятое. Культурные изменения необратимы. Индивидуализм, прагматизм, отказ от жертвенности — эти ценности закрепились и стали нормой для последующих поколений. Демографическая политика не может игнорировать эту реальность.
Шестое. Доступность качественной контрацепции важнее запрета абортов. Россия в 1990-е лидировала по абортам именно из-за недоступности контрацепции. Страны с развитой контрацептивной культурой имеют низкий уровень абортов даже при их легальности.
Седьмое. Девяностые показали, что демография — это производная от экономики, институтов и культуры. Попытки стимулировать рождаемость при отсутствии базовых условий для жизни семей будут неэффективными.
Следующая часть цикла: Нулевые и экономический рост (2000-2008) — как улучшение ситуации привело к краткосрочной стабилизации, но не решило структурных проблем.
Загрузка...
Загрузка...
Продолжаем про переговоры вокруг конфликта на Украине.
Для текущего цикла сближения Вашингтона и Москвы ключевой будет ближайшая неделя, когда пройдут очередные саммиты и встречи в рамках «евросопротивления». Встречи друзей Киева из Лондона, Парижа, Берлина и Брюсселя.
Если на этих встречах сохранится риторика про репатриации и продолжение войны против РФ, про угрозу Европе от Москвы, то никакого перемирия, конечно, не будет. Я бы даже сказал, что под вопросом сам факт встречи в Будапеште, если Европа возьмет слишком высокую ноту эскалации.
Другое дело, что эта высокая нота будет звучат не только против Москвы, но как саботаж (причем уже слишком откровенный) переговорной инициативы Вашингтона. В этой плоскости вся сложность для ЕС и Британии. Как саботировать переговоры в Европе, которые обозначил (или даже назначил) Трамп? Как пойти в жесткую конфронтацию с Трампом?
Т.е. ожидается еще один цикл умасливания Трампа. Попыток вернуть его на орбиту «атлантических интересов».
Сейчас будут саммиты и встречи Зеленского и Макрона/Стармера/Короля Британии/Мерца/Каллас и так далее. Потому все вместе «решительно заявят», что продолжат сопротивление. Потом про замороженные активы. Потом про угрозу Польше. Что Путин «на самом деле» не хочет мира.
Лыко да мочало.
Но. Каждый раз всё сложней. Каждый раз всё более затратное. А ресурсов всё меньше. И видимо истощение «инициативности» Европы — это также тактика Вашингтона и Кремля. Тут интересы сходятся в одну точку. Заставить Европу и Киев «перестать сопротивляться». Принять участь. Проиграть.
Конечно, ожидаем и надеемся, но особо не верится. Правительства ЕС и Британии настолько прижаты к стенке падением собственной легитимности (из-за катастрофического недоверия населения и низких рейтингов), настолько по уши в бюджетных и социальных проблемах, что риторика войны против РФ — это важнейший отвлекающий маневр. Тут ничего нового не ожидается. Только ногами вперед, как говорится.
Для текущего цикла сближения Вашингтона и Москвы ключевой будет ближайшая неделя, когда пройдут очередные саммиты и встречи в рамках «евросопротивления». Встречи друзей Киева из Лондона, Парижа, Берлина и Брюсселя.
Если на этих встречах сохранится риторика про репатриации и продолжение войны против РФ, про угрозу Европе от Москвы, то никакого перемирия, конечно, не будет. Я бы даже сказал, что под вопросом сам факт встречи в Будапеште, если Европа возьмет слишком высокую ноту эскалации.
Другое дело, что эта высокая нота будет звучат не только против Москвы, но как саботаж (причем уже слишком откровенный) переговорной инициативы Вашингтона. В этой плоскости вся сложность для ЕС и Британии. Как саботировать переговоры в Европе, которые обозначил (или даже назначил) Трамп? Как пойти в жесткую конфронтацию с Трампом?
Т.е. ожидается еще один цикл умасливания Трампа. Попыток вернуть его на орбиту «атлантических интересов».
Сейчас будут саммиты и встречи Зеленского и Макрона/Стармера/Короля Британии/Мерца/Каллас и так далее. Потому все вместе «решительно заявят», что продолжат сопротивление. Потом про замороженные активы. Потом про угрозу Польше. Что Путин «на самом деле» не хочет мира.
Лыко да мочало.
Но. Каждый раз всё сложней. Каждый раз всё более затратное. А ресурсов всё меньше. И видимо истощение «инициативности» Европы — это также тактика Вашингтона и Кремля. Тут интересы сходятся в одну точку. Заставить Европу и Киев «перестать сопротивляться». Принять участь. Проиграть.
Конечно, ожидаем и надеемся, но особо не верится. Правительства ЕС и Британии настолько прижаты к стенке падением собственной легитимности (из-за катастрофического недоверия населения и низких рейтингов), настолько по уши в бюджетных и социальных проблемах, что риторика войны против РФ — это важнейший отвлекающий маневр. Тут ничего нового не ожидается. Только ногами вперед, как говорится.
Загрузка...
Средний возраст россиян в 2024 году — 41 год; мужчин — 38 лет, женщин — 43 года. Средний рост мужчин в России (с учетом всех возрастов) составил 162,9 см, женщин — 159,5 см. Средний вес мужчин в России — 74,1 кг, женщин — 67,0 кг (данные также для всех возрастов).
Это статистика для тех, кто всё еще не верит в демографический переход (а таких немало).
В 2000 по данным того же Росстата средний возраст россиян был… 33.2 года. Мужчины — 31, женщины — 35. А в 1991 — 30.4 средний. Мужчины — 28,6, а женщины — 32,2.
Т.е. за 25 лет средний возраст россиян «постарел» с 30 до 41 года. По мужчинам с 28 до 38, а по женщинам с 32 до 43. Прогноз хотите? Средний 45-46 лет к 2040. Женщины в среднем могут дойти до 50.
На самом деле, это всё и есть «демография РФ». Тут всё: и кадры, и рождения, и социальная нагрузка. И экономика. Было в нулевые многочисленное поколение молодых с высшим образованием, которые актуализировали себя на растущем рынке труда. При этому был растущий рынок недвижимости с «естественным выбыванием». Т.е. старшая когорта не жила так долго и не «занимала» недвижимость. Передавала детям. И было всё в рост. ВВП летел вверх на этой благоприятной демографической почве. А потом почва пошла в перестройку, а мы запланировали, что «всё так и будет».
Даже еще лучше. Если почитать национальные стратегии конца нулевых и начала десятых, то там в 2020-2025 — какой-то футуризм. Демографического перехода в РФ не будет. Потому что это выдумки Сороса.
Но нет. Не выдумки. Россия в своей фазе и со своей спецификой демографического перехода. Старение возрастной пирамиды. И надо готовиться по всем фронтам. У нас «советская инфраструктурная матрица». А в ней «всё для молодых». А у нас уже сейчас населения «старше трудоспособного возраста» — это 34 млн россиян. Т.е. 24% от общей численности. И это плюс пять процентов с нулевых. Тогда их было 20%. А страна реально для молодых. Даже Россию нулевых достраивали как «молодое государство».
Или почему не рожают и нет квартир? Тоже «привет» старение и «не выбывание». В нулевые динамика — квартира по наследству — была куда большей. И это давало рынок жилья для молодых. И так далее, и тому подобное.
И это всё негативные тренды. Но они негативные с позиции инерционного развития. когда ты «ничего не делаешь». Т.е. демография вокруг тебя меняется стремительно, а ты к этому не адаптируешься. Живешь в прежних параметрах, или постоянно пытаешься куда-то вернуться, чего больше нет и не будет.
Надо работать с тем, что есть. Нет ничего невозможного, чтобы развиваться в рамках демографического перехода и старения населения. Невозможно с этим всем жить в социальном государстве поствоенного отскока, да. Это по Европе хорошо заметно. Но в постиндустриальном мегаполисе 21 века — можно. Надо всего лишь набраться смелости и обозначить себя в этой точке. И из неё уже строить национальные демографический стратегии.
Это статистика для тех, кто всё еще не верит в демографический переход (а таких немало).
В 2000 по данным того же Росстата средний возраст россиян был… 33.2 года. Мужчины — 31, женщины — 35. А в 1991 — 30.4 средний. Мужчины — 28,6, а женщины — 32,2.
Т.е. за 25 лет средний возраст россиян «постарел» с 30 до 41 года. По мужчинам с 28 до 38, а по женщинам с 32 до 43. Прогноз хотите? Средний 45-46 лет к 2040. Женщины в среднем могут дойти до 50.
На самом деле, это всё и есть «демография РФ». Тут всё: и кадры, и рождения, и социальная нагрузка. И экономика. Было в нулевые многочисленное поколение молодых с высшим образованием, которые актуализировали себя на растущем рынке труда. При этому был растущий рынок недвижимости с «естественным выбыванием». Т.е. старшая когорта не жила так долго и не «занимала» недвижимость. Передавала детям. И было всё в рост. ВВП летел вверх на этой благоприятной демографической почве. А потом почва пошла в перестройку, а мы запланировали, что «всё так и будет».
Даже еще лучше. Если почитать национальные стратегии конца нулевых и начала десятых, то там в 2020-2025 — какой-то футуризм. Демографического перехода в РФ не будет. Потому что это выдумки Сороса.
Но нет. Не выдумки. Россия в своей фазе и со своей спецификой демографического перехода. Старение возрастной пирамиды. И надо готовиться по всем фронтам. У нас «советская инфраструктурная матрица». А в ней «всё для молодых». А у нас уже сейчас населения «старше трудоспособного возраста» — это 34 млн россиян. Т.е. 24% от общей численности. И это плюс пять процентов с нулевых. Тогда их было 20%. А страна реально для молодых. Даже Россию нулевых достраивали как «молодое государство».
Или почему не рожают и нет квартир? Тоже «привет» старение и «не выбывание». В нулевые динамика — квартира по наследству — была куда большей. И это давало рынок жилья для молодых. И так далее, и тому подобное.
И это всё негативные тренды. Но они негативные с позиции инерционного развития. когда ты «ничего не делаешь». Т.е. демография вокруг тебя меняется стремительно, а ты к этому не адаптируешься. Живешь в прежних параметрах, или постоянно пытаешься куда-то вернуться, чего больше нет и не будет.
Надо работать с тем, что есть. Нет ничего невозможного, чтобы развиваться в рамках демографического перехода и старения населения. Невозможно с этим всем жить в социальном государстве поствоенного отскока, да. Это по Европе хорошо заметно. Но в постиндустриальном мегаполисе 21 века — можно. Надо всего лишь набраться смелости и обозначить себя в этой точке. И из неё уже строить национальные демографический стратегии.
Загрузка...
Загрузка...
Трамп снова предложил России и Украине остановиться на текущей линии фронта и «договориться о чем-то позже», сообщили в пресс-пуле Белого дома.
Мы можем зафиксировать, что Вашингтон и Трамп пытаются принудить стороны к сделке на своих условиях. Иллюзии, что США занимают чью-то строну можно отбросить. Как и иллюзии, что Администрация США является лишь внешним модератором сложных переговоров.
Нет, США — сторона конфликта. Для Киева, для ЕС, для Москвы, для Китая. Для всех США обозначают свои условия с позиции силы. Они не сближают позиции Киева и Москвы, а диктуют действия Киеву и Москве. Склоняют к невыгодной для каждой из сторон сделке.
А выгодной для США.
Много раз это прописывал, что США Трампа — это америкоцентризм на максималках. Демократы, первый срок Трампа — это еще «учитывать мнение союзников и оппонентов». Трамп 2025 — только Америка и её цели.
Москву склоняют согласиться на сделку в пользу США и «продать» свою лояльность. Давайте называть вещи своими именами. Выгода для Москвы в том, что США пойдут на уступки по санкциям и торговле. Они заработают на РФ, а Москва что-то заработает на том, что США зарабатывает на РФ.
Это неплохие условия. Я также далек от иллюзий, что с Китаем «дружба навек» в каких-то иных плоскостях. Идеологическая близость — это просто слова и обертка. Фактура, что Китай зарабатывает для себя куда больше, чем дает в ответ. Холодная фактура, что Китай без проблем зарабатывает на недружественных для РФ странах и никакой блоковой солидарности нет и в помине. Он усиливает Украину в этом конфликте. Без китайских компонентов для беспилотников (как главного оружия на фронте) сопротивление Киева было бы значительно меньшим.
Вот с США может случиться что-то подобное. Они уже сейчас зонтик для тех, кто ведет агрессивную политику против РФ. Они гарантии безопасности для блока, который ставит своей целью стратегическое поражение РФ. Но они и потенциальный торговый и политический партнер по многим вопросам. Они даже во многом идеологически близки и «традиционны».
США для нас — это новый Китай. Даже общую границу вот актуализировали.
Это также нормальная диспозиция. Балансирование между Китаем и США, между их противостоянием, это стратегическая роль РФ в нынешней конфигурации миропорядка. Украинский конфликт в этом смысле «устарел». То, что пыталось провернуть прежнее США и Европа с давлением на РФ «устарело», как итог Холодной войны. То была глобальная конструкция, которая не учитывала, что мир теперь многополярный с двумя-тремя новыми колоссами. Большие орбиты, малые орбиты, но без поглощений и «стратегических поражений». Теперь эпоха глобальной устойчивости. Надо договариваться, а не воевать.
В этом смысле, для Москвы приемлема позиция США по сделке. Максимализм Кремля, как мне кажется, зеркален максимализму Европы. Если они идут до конца и ставят на стратегическое поражение, то Москва в ответ идет до конца. Ничего больше не остается. Если же сделка и новые контуры безопасности (с компромиссами с нашей стороны), то это адекватный для всех расклад.
В Кремле также далеки от иллюзий, что можно «обрушить доллар», что госдолг куда-то кого-то утянет и оно само развалится. Смена элиты — это не развал ЕС, а смена формата давления на РФ. Без войны и конфликта, а через дипломатию и «сделки». Т.е. в допустимых формах.
Но ключевое тут «отказ ЕС от агрессивной военной политики». Пока ЕС вооружает Киев конкретно против РФ для нанесения стратегического поражения — СВО будет продолжаться под любым давлением США. США нужно балансировать сделку и выдавливать из ЕС идею войны против Москвы. Когда это случится, тогда и будет сделка. Без этого, я не вижу, почему Москва согласится условия Вашингтона.
Мы можем зафиксировать, что Вашингтон и Трамп пытаются принудить стороны к сделке на своих условиях. Иллюзии, что США занимают чью-то строну можно отбросить. Как и иллюзии, что Администрация США является лишь внешним модератором сложных переговоров.
Нет, США — сторона конфликта. Для Киева, для ЕС, для Москвы, для Китая. Для всех США обозначают свои условия с позиции силы. Они не сближают позиции Киева и Москвы, а диктуют действия Киеву и Москве. Склоняют к невыгодной для каждой из сторон сделке.
А выгодной для США.
Много раз это прописывал, что США Трампа — это америкоцентризм на максималках. Демократы, первый срок Трампа — это еще «учитывать мнение союзников и оппонентов». Трамп 2025 — только Америка и её цели.
Москву склоняют согласиться на сделку в пользу США и «продать» свою лояльность. Давайте называть вещи своими именами. Выгода для Москвы в том, что США пойдут на уступки по санкциям и торговле. Они заработают на РФ, а Москва что-то заработает на том, что США зарабатывает на РФ.
Это неплохие условия. Я также далек от иллюзий, что с Китаем «дружба навек» в каких-то иных плоскостях. Идеологическая близость — это просто слова и обертка. Фактура, что Китай зарабатывает для себя куда больше, чем дает в ответ. Холодная фактура, что Китай без проблем зарабатывает на недружественных для РФ странах и никакой блоковой солидарности нет и в помине. Он усиливает Украину в этом конфликте. Без китайских компонентов для беспилотников (как главного оружия на фронте) сопротивление Киева было бы значительно меньшим.
Вот с США может случиться что-то подобное. Они уже сейчас зонтик для тех, кто ведет агрессивную политику против РФ. Они гарантии безопасности для блока, который ставит своей целью стратегическое поражение РФ. Но они и потенциальный торговый и политический партнер по многим вопросам. Они даже во многом идеологически близки и «традиционны».
США для нас — это новый Китай. Даже общую границу вот актуализировали.
Это также нормальная диспозиция. Балансирование между Китаем и США, между их противостоянием, это стратегическая роль РФ в нынешней конфигурации миропорядка. Украинский конфликт в этом смысле «устарел». То, что пыталось провернуть прежнее США и Европа с давлением на РФ «устарело», как итог Холодной войны. То была глобальная конструкция, которая не учитывала, что мир теперь многополярный с двумя-тремя новыми колоссами. Большие орбиты, малые орбиты, но без поглощений и «стратегических поражений». Теперь эпоха глобальной устойчивости. Надо договариваться, а не воевать.
В этом смысле, для Москвы приемлема позиция США по сделке. Максимализм Кремля, как мне кажется, зеркален максимализму Европы. Если они идут до конца и ставят на стратегическое поражение, то Москва в ответ идет до конца. Ничего больше не остается. Если же сделка и новые контуры безопасности (с компромиссами с нашей стороны), то это адекватный для всех расклад.
В Кремле также далеки от иллюзий, что можно «обрушить доллар», что госдолг куда-то кого-то утянет и оно само развалится. Смена элиты — это не развал ЕС, а смена формата давления на РФ. Без войны и конфликта, а через дипломатию и «сделки». Т.е. в допустимых формах.
Но ключевое тут «отказ ЕС от агрессивной военной политики». Пока ЕС вооружает Киев конкретно против РФ для нанесения стратегического поражения — СВО будет продолжаться под любым давлением США. США нужно балансировать сделку и выдавливать из ЕС идею войны против Москвы. Когда это случится, тогда и будет сделка. Без этого, я не вижу, почему Москва согласится условия Вашингтона.
Загрузка...
Про туннель Путин-Трамп
Символизма в этой идее много.
Но он и нужен. Уместен.
Всё дело в том, что мелких противоречий и нестыковок позиций между РФ и США всегда будет много. Это нормальная практика сожительства больших держав. Они постоянно оттягиваются друг от друга. Преследуют свои интересы.
Туннель же может стать символом обязательства поиска точек соприкосновения. Именно туннель Трампа-Путина. Потому что момент постройки — это фаза восстановления отношений после глубочайшего кризиса и военной эскалации. Ядерных угроз времен Байдена.
Это символ «миру — мир», если хотите. Потому как потенциальный ядерный конфликт РФ-США — это конец мира, каким мы его знали. Не прокси перестрелка, а глобальные последствия для всех. И не формате глобальной инфляции и закрытия брендов, а цивилизационная катастрофа и ядерная зима.
Трамп и Путин стараются уберечь мир от этой катастрофы. Навести мосты и прорыть туннель между двумя державами. Дать наследие на поколения вперед, что США и Россия могут сотрудничать. Как любит подчеркивать Дональд Трамп «ради мира и окончания войн».
Туннель мира — вот главный символ. Tunnel of Peace. Это символ на десятилетия вперед. Прекрасная идея.
Символизма в этой идее много.
Но он и нужен. Уместен.
Всё дело в том, что мелких противоречий и нестыковок позиций между РФ и США всегда будет много. Это нормальная практика сожительства больших держав. Они постоянно оттягиваются друг от друга. Преследуют свои интересы.
Туннель же может стать символом обязательства поиска точек соприкосновения. Именно туннель Трампа-Путина. Потому что момент постройки — это фаза восстановления отношений после глубочайшего кризиса и военной эскалации. Ядерных угроз времен Байдена.
Это символ «миру — мир», если хотите. Потому как потенциальный ядерный конфликт РФ-США — это конец мира, каким мы его знали. Не прокси перестрелка, а глобальные последствия для всех. И не формате глобальной инфляции и закрытия брендов, а цивилизационная катастрофа и ядерная зима.
Трамп и Путин стараются уберечь мир от этой катастрофы. Навести мосты и прорыть туннель между двумя державами. Дать наследие на поколения вперед, что США и Россия могут сотрудничать. Как любит подчеркивать Дональд Трамп «ради мира и окончания войн».
Туннель мира — вот главный символ. Tunnel of Peace. Это символ на десятилетия вперед. Прекрасная идея.
Загрузка...
Про переговоры Зеленского и Трампа
Продолжается весьма непростой для понимания полилог, если так можно сказать. Каждая сторона говорит о своём и все делают вид, что это всех устраивает.
Трамп хочет, чтобы Украина пошла на уступки. Но Украина не хочет на них идти, считая, что на куда более значимые уступки должна пойти Россия.
Трамп хочет, чтобы Россия пошла на уступки. Но Россия не хочет на них идти, считая, что на куда более значимые уступки должна пойти Украина.
Каждый считает, что в ближайшие год-два противнику станет значительно хуже.
Но! Есть то, что я говорил прежде — Европа не может настолько интенсивно участвовать в «склонении Трампа» к проукраинским настроениям. Могла и многое получилось. Но выстрелы ограничены. Дальше просто нет денег. Нет политического ресурса. Нет лидеров.
Тут кроется шахматный ход от Кремля. Пойти на переговоры с Трампом (и даже Зеленским) понимая, что в процессе Европа, простите, развалится. А после этого у Украины будет не военная капитуляция, а финансовая.
Этот сценарий, как мне кажется, просматривается. Москва его попробует осуществить.
Ничего особо не теряя. Если не получится, то всё продолжится и цели СВО будут достигнуты «на земле».
Многие после вчерашнего дня, задаются вопросом: «А зачем нам Трамп?»
Абсолютная правда. Можно обойтись без него. Но зачем, если с ним тот же результат без лишних жертв и с прямой финансовой выгодой. Хитрее надо быть. Наконец-то.
Еще и еще раз: Путин никуда не сдвинется со своей позиции. Или Путин, или (Мерц, Стармер, Макрон и далее по списку) ЕС. Кто-то должен будет проиграть всё. И мы же понимаем, что Путин прочно стоит на ногах. Во всех смыслах. А этим полгода и посыплются как доминошки.
Всё будет хорошо.
Продолжается весьма непростой для понимания полилог, если так можно сказать. Каждая сторона говорит о своём и все делают вид, что это всех устраивает.
Трамп хочет, чтобы Украина пошла на уступки. Но Украина не хочет на них идти, считая, что на куда более значимые уступки должна пойти Россия.
Трамп хочет, чтобы Россия пошла на уступки. Но Россия не хочет на них идти, считая, что на куда более значимые уступки должна пойти Украина.
Каждый считает, что в ближайшие год-два противнику станет значительно хуже.
Но! Есть то, что я говорил прежде — Европа не может настолько интенсивно участвовать в «склонении Трампа» к проукраинским настроениям. Могла и многое получилось. Но выстрелы ограничены. Дальше просто нет денег. Нет политического ресурса. Нет лидеров.
Тут кроется шахматный ход от Кремля. Пойти на переговоры с Трампом (и даже Зеленским) понимая, что в процессе Европа, простите, развалится. А после этого у Украины будет не военная капитуляция, а финансовая.
Этот сценарий, как мне кажется, просматривается. Москва его попробует осуществить.
Ничего особо не теряя. Если не получится, то всё продолжится и цели СВО будут достигнуты «на земле».
Многие после вчерашнего дня, задаются вопросом: «А зачем нам Трамп?»
Абсолютная правда. Можно обойтись без него. Но зачем, если с ним тот же результат без лишних жертв и с прямой финансовой выгодой. Хитрее надо быть. Наконец-то.
Еще и еще раз: Путин никуда не сдвинется со своей позиции. Или Путин, или (Мерц, Стармер, Макрон и далее по списку) ЕС. Кто-то должен будет проиграть всё. И мы же понимаем, что Путин прочно стоит на ногах. Во всех смыслах. А этим полгода и посыплются как доминошки.
Всё будет хорошо.
Загрузка...